Объединение русских земель князем Олегом

Три года оставался князь Олег в Новгороде, а затем, набрав войско из варягов и подвластных ему племен чуди, ильменских славян, мери, веси, кривичей, двинулся на юг. Сначала он занял Смоленск и посадил там своего мужа, потом перешел в землю северян и здесь, в Любече, также посадил мужа. Добровольно ли покорились Олегу эти племена или после сопротивления - летопись не говорит. Когда Олег достиг Киева, там уже княжили Аскольд и Дир . Летопись рассказывает, что Олег хитростью вызвал их из города и умертвил, а сам завладел Киевом и сделал его своей столицей, сказав: "се буди мати градом русским".

Убийство Аскольда и Дира по приказу Олега. Гравюра Ф. А. Бруни. До 1839

Князь Олег строил города, с целью удерживать в своих руках покоренные народы и защищать их от нападений кочевников. Им была наложена дань на ильменских славян, кривичей и мерю. Новгородцы должны были платить по 300 гривен ежегодно на содержание дружины из варягов. После этого Олег начинает расширять пределы своих владений, покоряя племена, жившие на восток и запад от Днепра. В 883 г. покорены были древляне, находившиеся во вражде с полянами; на них была наложена дань по черной кунице с жилья. Северяне платили дань хазарам; князь Олег сказал им: "я враг хазарам, а вовсе не вам" - и северяне, по-видимому без сопротивления, согласились платить дань ему. Радимичей Олег послал спросить: "кому дань даете?". Те отвечали: "хазарам". "Не давайте хазарам, а давайте мне" - велел сказать им Олег, и радимичи стали платить дань ему по два шеляга с рала, как раньше платили хазарам. Не все, впрочем, племена подчинялись так легко: по счету летописца, потребовалось 20 лет, чтобы покорить дулебов, хорватов, тиверцев, а уличей Олегу так и не удалось покорить.

Поход князя Олега на Константинополь

В 907 г. князь Олег предпринял поход на греков, оставив в Киеве Игоря. Войско Олега состояло из варягов, ильменских славян, чуди, кривичей, мери, полян, северян, древлян, радимичей, хорватов, дулебов и тиверцев. Ехали на конях и кораблях. По словам летописи, кораблей было 2000, а в каждом корабле по 40 человек; но, конечно, придавать абсолютное значение этим цифрам нельзя. Летопись украшает рассказ об этом походе разного рода легендами. При приближении русских к Константинополю, греки замкнули гавань и заперли город. Князь Олег вышел на сушу и стал опустошать окрестности, разрушать здания и храмы, мучить, избивать и бросать в море жителей; велел затем поставить лодки на колеса и, при попутном ветре, двинулся к городу. Греки испугались и просили не губить города, соглашаясь давать дань, какую только Олег захочет. Задумали они затем избавиться от Олега отравой, но Олег догадался и не принял присланных ему греками кушаний и напитков.

Флот князя Олега идёт к Царьграду по реке Днепру. Гравюра Ф. А. Бруни. До 1839

После этого начались переговоры. Князь Олег послал к императору послов Карла, Фарлофа, Велмуда, Рулава и Стемира, которые потребовали по 12 гривен на корабль и уклады на города Киев, Чернигов, Переяслав, Полоцк, Ростов, Любеч и другие, так как в этих городах сидели мужи Олега. Русские послы требовали, затем, чтобы Русь, приходящая в Царь-Град, могла брать съестных припасов сколько хочет, мыться в банях, для обратного пути запасаться у греческого царя якорями, канатами, парусами и т. п. Византийский император принял эти условия с некоторыми изменениями: русские, пришедшие не для торговли, не берут месячины; князь должен запретить русским грабить греческие села; в Константинополе русские могут жить только у св. Мамы; император посылает чиновника переписать их имена, и тогда уже русские берут свои месячины - сначала киевляне, затем черниговцы, переяславцы и т. д.; входить в город они должны без оружия, в количестве не более 50 человек, в сопровождении императорского чиновника, и тогда уже могут торговать беспошлинно. Императоры Лев и Александр целовали крест при заключении этого договора, Олег же и мужи клялись, по русскому обычаю, оружием, богом своим Перуном и скотьим богом Волосом. Летопись передает, далее, что Олег, возвращаясь домой, велел русским сшить паруса шелковые, а славянам - полотняные, и что воины, в знак победы, повесили свои щиты на вратах Царя-Града. Князь Олег возвратился в Киев с золотом, дорогими тканями, овощами, винами и всяким узорочьем. Народ дивился ему и прозвал его "вещим", т. е. кудесником, волхвом: "бяхо бо людие погани и невеголоси", заключает летописец.

Князь Олег прибивает свой щит ко вратам Царьграда. Гравюра Ф. Бруни, 1839

Договор между Олегом и греками 911 года

В 911 г. князь Олег послал своих мужей в Константинополь утвердить договор, заключенный после похода. Были посланы 5 мужей, присутствовавших при заключении первого договора, и, сверх того, еще девять: Инегельд, Гуды, Руальд, Карн, Фрелав, Рюар, Актеву, Труан, Бидульфост - имена, большей частью звучащие не по-славянски и показывающие, что дружина состояла тогда в большинстве из варягов -скандинавов. Послы, от имени Олега, других князей, бояр и всей русской земли, заключили с византийским императором такой договор: при разборе дела о преступлении, нужно основываться на точных показаниях; если кто заподозрит показание, то должен поклясться по обрядам своей веры, что оно ложно; за ложную клятву полагается казнь. Если русин убьет христианина (т. е. грека) или наоборот, то убийца (если будет застигнут) должен быть убит на месте, где совершил убийство; если он убежит и оставит имущество, то, за выделом из него части, следующей по закону, жене, все остальное поступает родственникам убитого; если бежавший имущества не оставит, то он считается под судом до тех пор, пока не будет пойман и казнен смертью. За удар мечом или чем-нибудь другим, виновник, по русскому закону, платит 5 литр серебра; если заплатить всей этой суммы он не в состоянии, то должен внести столько, сколько может, снять затем то платье, в котором ходит, и поклясться, по обрядам своей веры, что у него нет никого, кто бы мог за него заплатить; тогда иск прекращается. Если русин украдет у христианина или наоборот, и вор будет пойман на месте, то хозяин украденного, в случае сопротивления вора, может его убить безнаказанно; если же вор отдастся без сопротивления, то его следует связать и взять с него втрое за украденное. Если кто-нибудь из русских или христиан станет кого-нибудь мучить, допытываясь, где имущество, и насилием возьмет что-нибудь, то должен заплатить за взятое втрое. Если греческий корабль будет выброшен на чужую землю, а там случатся русские, то они должны охранять корабль с грузом, отослать его в землю христианскую, провожать через всякое страшное место, пока он не достигнет места безопасного; если корабль сядет на мель или его задержат противные ветра, то русские должны помочь гребцам проводить его в землю греческую, если она окажется близко; если несчастье это случится вблизи земли русской, то корабль проводят в последнюю, груз продается и вся вырученная сумма приносится в Царьград, когда русские будут идти туда для торговли или с посольством; если же кто окажется на корабле том убитым, или прибитым, или что-нибудь пропадет, то виновники подвергаются указанному выше наказанию. Если русскому или греку случится быть в какой-нибудь стране, где будут невольники из русских или греков, то он должен выкупить их и доставить в их страну, где ему будет выплачена выкупная сумма; военнопленные также возвращаются на родину, а взявший их в плен получает обыкновенную цену невольника. Русские могут добровольно поступать на службу к греческому императору. Если русские невольники будут приведены на продажу к грекам или наоборот, то они продаются по 20 золотых и отпускаются на родину. Если раб будет украден из Руси, сам уйдет или будет уведен насильно, а господин его станет жаловаться, и жалоба будет подтверждена самим рабом, то последний возвращается на Русь; гости (купцы) русские, потерявшие раба, могут искать его и взять обратно; кто не дает у себя делать обыска, тот тем самым проигрывает дело. Если кто-нибудь из русских, находящихся на службе у византийского императора, умрет, не распорядившись своим имуществом, то оно отсылается к родственникам его на Русь; если распорядится, то оно поступает к тому, кому завещано, причем наследник получает имущество от земляков, ходящих в Грецию. Если взявшийся доставить имущество утаит его или не возвратится с ним на Русь, то, по жалобе русских, он может быть насильно возвращен в отечество [Проф. М. Ф. Владимирский-Буданов эту статью толкует иначе: если преступник убежит, избегая наказания, из Руси в Грецию, то да будет возвращен; когда в таком случае Русь заявит жалобу греческому правительству, то это последнее должно схватить его и возвратить силой в Русь. В летописи это место передано так: "аще злодей везвратится в Русь, да жалуют Русь христьянскому царству, и ят будет таковый и возвращен будеть не хотяй в Русь". Мы придерживались перевода С. М. Соловьева.]. Так точно и русские должны поступать относительно греков. После заключения договора, император византийский одарил русских послов золотом, одеждой, тканями и, по обычаю, приставил к ним мужей, которые водили их по церквам, показывали богатства и излагали учение Христовой веры. Затем послы были отпущены домой, куда и возвратились в 912 г.

Осенью того же года, по сказанию летописи, князь Олег умер и похоронен в Киеве на Щековице ("П. С. Р. Лет.", I, 16). Место погребения Олега занесено в летопись по преданию, не вполне достоверному; есть и другое предание, по которому Олег умер во время похода на север и похоронен в Ладоге (Архангел. лет., стр. 10-11). Со смертью князя Олега связано в летописи известное сказание, послужившее мотивом для стихотворения Пушкина: "Песнь о вещем Олеге". По счету летописца, Олег княжил 33 года, с 879 (год смерти Рюрика) по 912 г.; но хронология первых страниц начальной летописи крайне спутана и неточна.

Князь Олег у костей коня. Картина В. Васнецова, 1899

Литература о князе Олеге

Критическую оценку летописных сведений об Олеге см. у Соловьева, Иловайского и Бестужева-Рюмина. Договора русских князей с греками вызвали обширную литературу, которая указана у М. Ф. Владимирского-Буданова, в "Хрестоматии по истории русского права" (вып. 1-й). Мнения Эверса и В. И. Сергеевича относительно значения этих договоров - см. Игорь Рюрикович.

По материалам Энциклопедии Брокгауз-Ефрон

Летопись сообщила о заключении русскими князья­ми четырех договоров с Византией в 907, 911, 944 (945) и 971 гг. Первый договор дошел до нас не в подлинном тексте, а в пересказе летописца.

Византийские источники не содержат никаких изве­стий об этих договорах, и потому вопрос об их происхож­дении и источниках, об их соотношении издавна был пред­метом оживленного спора.

Часть исследователей, в частности норманисты, считали, что русско-византийские договоры являются позднейшими подлогами. Первона­чально мнение о подложности договоров 911 и 945 (944) гг. было высказано немецким историком А.Шлецером в его исследовании «Нестор*. Шлецер основывался на том, что договор 911 г. написан от имени трех византийских императоров: Льва, Александра и Константина. Он утвер­ждал, что таких трех императоров единовременно не су­ществовало ни в 911 г., ни в другое время. Доказатель­ством подложности договоров было, по Шлецеру, и TO, что византийские источники не упоминали о таких догово­рах. Доказательством считалось также то, что рассказ о походе князя Олега на Константинополь в византийских источниках имел баснословный характер (Шлецер А. Л. Нестор. Русские летописи на древнеславянском языке. СПб, 1816. - Т. И. С. 694, 751, 758-759; Т. ПІ. С. 90, 208-209 и др.). O подложности русско-византийских договоров говорили и представители так называемой скептической школы в русской исторической науке - М. Т. Каченовский и В. Виноградов.

Однако с течением времени мнение о подложности русско-византийских договоров подверглось критике. Так, в исследованиях, посвященных византийской хронологии, было установлено, что Александр и при жизни Льва име­новался императором; Константин же, еще будучи мла­денцем, уже был коронован - следовательно, упоминание в договоре 911 г. сразу о трех византийских императорах вовсе не является анахронизмом, договор мог быть подпи­сан от их имени (Krug P. Kritischer Versuch zur

Aufklarurig der Byrantischen Chronologie mil besonderer Riichsiht auf die fiuhre GescUihte Russlands. S.P., 1810). Затем было исчерпывающим образом доказано, что текст русско-византийских договоров был переведен на русский язык с византийского (греческого) языка, причем при под­становке греческих слов многие обороты речи и смысл отдельных фраз могли быть легко поняты. Надо отметить заслуги H. А. Лавровского, посвятившего этим вопросам специальное исследование (Лавровский H. O византийском элементе в языке договоров русских с греками. СП6Д853). После работы Ламбина, доказавшего в основном историч­ность похода князя Олега на Византию в 907 г., последние сомнения в подлинности договоров должны были отпасть- (Ламбин. Действительно ли поход Олега под Царьград - сказка// Журнал Мин. народ, просв. 1873, VII).

B настоящее время можно считать совершенно опро­вергнутыми взгляды о подложности русско-византийских договоров. Рядом работ было доказано, что никаких не­сообразностей в их тексте нет. A молчание византийских источников о русско-византийских договорах находит свое объяснение в том, что византийские хроники содержат пробелы в отношении тех лет, когда договоры были зак­лючены.

Однако, отрицая подложность русско-византийских договоров, трудно настаивать на том, что их текст дошел до нас без всяких изменений. Несомненно, что за три­ста - четыреста лет их списывания переписчиками лето­писей текст их мог подвергнуться более или менее значи­тельным изменениям. Возможно, что имеются и пропуски в тексте.

Если вопрос о подлинности или подложности русско- византийских договоров считается окончательно решен­ным, то происхождение некоторых договоров до сих пор все еще не выяснено.

Наибольшие трудности представляет вопрос о происхож­дении договора 907 г. Так, H. М. Карамзин и К. H. Бесту­жев-Рюмин считали, что в 907 г. был заключен совершенно самостоятельный договор. Г. Эверс, Тобин, А. В. Лонгинов не соглашались с Карамзиным и признавали договор 907 г. только предварительным соглашением, на осно­ве которого позднее (в 911 г.) был заключен формаль­ный мирный договор. А. А. Шахматов вообще отрицал существование договора 907 г. и считал текст летопи­си об этом договоре сознательной интерполяцией лето­писца.

Более поздний исследователь М. Д. Приселков дал свое объяснение тому, что в договоре 907 г. содержатся в кратком пересказе те же постановления, которые получи­ли подробную регламентацию в договоре 911 г. Он пред­положил, что князь Святополк Изяславович предоставил Нестору для составления «Повести временных лет» воз­можность пользоваться княжеской казной, где хранились договоры русских с греками, причем эти договоры не на­ходились в должном состоянии: часть текстов была ут­рачена, тексты были разрознены. B том числе часть дого­вора 911 г. была оторвана от остального текста, что и дало Нестору повод считать оторванный кусок за остаток текста более раннего договора с Византией. При этом сре­ди документов был и другой, полный экземпляр договора 911 г., который Нестор привел в своей летописи целиком. Взгляд М. Д. Приселкова был принят и крупнейшим ис­следователем Древней Руси В. В. Мавродиным.

Ho следует отметить, что предположения М. Д. При­селкова малоубедительны. Рассказ о Несторе, пишущем «Повесть временных лет», и князе Святополке Изяслави- че, якобы предоставившем летописцу пользоваться каз­ной, где был неполный текст с оторванным куском и текст полный, ничем не подтвержден.

Более обоснованно мнение А. А. Шахматова о том, что особого договора в 907 г. не было заключено или, вернее, было заключено только соглашение о мире и о контрибуции. В. И. Сергеевич, на наш взгляд, также пра­вильно указывал, что греки должны были добиваться ско­рейшего удаления воинов князя Олега со своей террито­рии и что с этой целью они должны были поспешить дать выкуп, который Олег у них потребовал, а не возбуждать переговоров, которые могли только замедлить очищение их земли.

Анализ летописного рассказа о договоре 907 г. пока­зывает, что в этом рассказе имеются явные повторения и вставки, которые прерывали последовательное течение мысли. Составитель, несомненно, имел в своих руках раз­нообразный материал, из которого он и старался постро­ить нечто целое, но это ему не удалось. Bo всяком случае, следы пользования летописцем текстами договоров 911 и 944 гг. (ограничительные статьи) несомненны.

Договор 911 г. рассматривался исследователями как документ вполне достоверный. Он был разбит издателя­ми, в частности М. Ф. Владимирским-Будановым, на 15 статей. B начале договора указывается, что перечислен­ные поименно послы Олега, великого князя русского, к императорам Льву, Александру и Константину в целях укрепления любви, существовавшей издавна между хрис­тианами (греками) и Русью, заключили данный договор. Далее идет декларация о ненарушимости состоявшегося мирного договора.

Большая часть содержания договора 911 г. посвяще­на уголовному праву, причем статьи, относящиеся к это­му разделу, перемешаны со статьями иного содержания.

Статьи 9, 10 и 11 касались положения пленников, проданных в Русь или в Грецию. Этими статьями уста­навливалось взаимное обязательство и право выкупать и возвращать пленников на родину, а также взаимное обя­зательство отпускать на родину военнопленных. По дан­ному договору в случае, если русские полоняники прибы­вали на продажу к христианам (т. e. к грекам) из какой-нибудь иной страны, а христианские (т. e. гречес­кие) полоняники таким же образом попадали в Русь, то они продавались по 20 золотых и отпускались на родину. Te из освобожденных пленников или военнопленных, ко­торые пожелали служить византийскому императору, могли это сделать.

Одна из статей договора 911 г. говорит о взаимной помощи при кораблекрушении (ст. 8). Статья имела в виду отмену так1 называемого берегового права. Вместо захвата потерпевшего от аварии судна и его имущества договаривающиеся стороны обязывались взаимно помо­гать в спасении судна и имущества и в доставке его до границ земли (Руси или Византии). B случае каких-либо насилий и убийства виновные^цолжны были понести на­казание согласно тем статьям договора, которые предус­матривали наказание за эти преступления.

B литературе давно был поставлен вопрос о соотно­шениях договора 911 и договора 944 гг. Обстановка, при которой был составлен договор 944 г., оказала влияние на его содержание. Положение князя Игоря было иным, нежели князя Олега. Игорь потерпел поражение в пред­шествующем походе^ и, хотя греки нашли целесообраз­ным заключить мир при организации им второго похода, тем не менее он принужден был пойти на ряд ограниче­ний по сравнению с договором 911 г. и на принятие ряда обязательств.

Договор 944 г. не являлся повторением договора 911 г. Ero статьи имели характер уточнения и развития статей предыдущего договора. A главное, в нем имелся довольно значительный новый текст. Как и в договоре 911 г., боль­шая часть статей договора 944 г. посвящена уголовному праву. B нем нет статей, посвященных военной службе русских у греков, статей о наследстве, о выдаче преступни­ков. Ho зато в договоре 944 г. имелись статьи, определяв­шие права торговли русских в Византии, уточнявшие по­ложение русских купцов в Константинополе, а главное - статьи, относившиеся к внешней политике Руси и Ви­зантии.

B начале договора сообщалось, что его заключили посол великого князя Игоря Ивор, послы от великокня­жеского дома, послы других князей, послы бояр, а также купцы, посланные «обновити ветхий мир» и «утверди любовь межю Греки и Русью».

Первым пунктом этого договора устанавливалось пра­во со стороны русских, в частности со стороны великого князя и его бояр, отправлять в Грецию корабли в желае­мом ими количестве с послами и гостями. 0 посылке кораблей следовало извещать греков особой грамотой. Если русские прибывали без грамоты, то они задерживались и об их прибытии сообщалось великому князю. Если же русские, прибывшие в Грецию без грамоты, окажут сопро­тивление, то они будут убиты. Великий князь обязывался запретить своим послам и русским гостям (купцам) тво­рить бесчинства в Византии.

Пришедшие для торговли русские послы и гости, со­гласно договору, поселялись в особом предместье Констан­тинополя, близ храма Св. Мамы. Имена их записывались и после этого они получали месячину (послы - «слеб- ное», а гости - «месячное»), продовольствие («бражню») и лодьи на возвратный путь. Для производства торговых операций русские допускались в Константинополь груп­пами, не более 50 человек сразу, без оружия, в сопровожде­нии «царского мужа», который должен был их охранять и разбирать споры между ними и греками. Устанавлива­лось также, что вошедшие в город русские не имели права закупить паволок (драгоценных шелковых тка­ней) свыше дозволенной нормы, т. e. свыше чем на 50 золотников. Русские послы и купцы не имели также права зимовать в предместье Константинополя, около храма Св. Мамы.

Внешнеполитические обязательства Руси были изло­жены в следующих статьях, касавшихся Херсонской (Kop- сунской) страны. По статье 8 русские князья отказыва­лись от притязаний на эту территорию. При исполнении этого пункта («и тогда аще») князь русский имел право в случае необходимости просить у византийского императо­ра вспомогательное войско. По статье 10 Русь принимала на себя обязательство не делать никакого зла корсуня- нам (херсонесцам), ловящим рыбу в устье Днепра. Русь принимала также на себя обязательство не зимовать в устье Днепра, в «Белбережи и у Св. Елферья». По статье 11 князь русский принимал на себя также обязательство защищать Корсунскую страну от нападений на нее «чер­ных» болгар.

Статья о помощи при кораблекрушении в договоре 944 г. дана в иной редакции, чем в 911 г. B этой статье (ст. 9) говорилось лишь следующее: «Если русские най­дут корабль, потерпевший крушение, то они обязывались не причинять ему никакого зла. Если же все-таки они грабили этот корабль или порабощали или убивали лю­дей с этого корабля, то они должны были нести наказание по закону русскому и греческому*.

B договоре 944 г. имелась также статья о выкупе плен­ных, причем существовало различие в соотношении с поло­жениями по этому вопросу договора 911 г. Разница заклю­чалась в том, что цена выкупа пленных была понижена с 20 золотников до 10 золотников и ниже (в зависимости от возраста пленников) и устанавливалось различие в цене по­купаемого пленника. Если пленник был русский и, следова­тельно, покупался греками, то цена изменялась в зависимос­ти от возраста (10, 8 и 5 золотников). Если же пленник был грек и выкупался русскими, то за него уплачивалось 10 зо­лотников независимо от его возраста.

Неоднократно исследователями была высказана мысль, что договор 944 г. был только дополнительным к договору 911 г., а потому содержал только добавочные статьи, дополнявшие или изменявшие статьи договора Олега. C этой точки зрения, статьи договора 911 г., не измененные договором 944 г., продолжали действовать, хотя и не были повторены. Ho В. И. Сергеевич правиль­но, на наш взгляд, отвел эти соображения. Он указал, что в обоих договорах есть постановления, в которых нельзя усмотреть никакого различия. Если в одном случае на­шли нужным повторить старое правило, отчего же не сде­лано этого и в другом? «Кроме того, - говорил Сергеевич, договор - 944 года ссылается иногда на прежний мир, прямо подтверждая его статьи. Если такой подтверди­тельной ссылки нет, это значит, что составители нового договора не находили нужным настаивать на сохранении той или другой статьи первого мира» (Сергеевич В. И. Лекции и исследования. С. 622-623). Несомненно, речь шла не о дополнении к прежнему договору 911 г., а об обновлении его.

Что касается договора 972 г., то никаких сомнений по вопросу о его происхождении в настоящее время не высказывается.

Обратимся теперь к вопросу о том, какое право ле­жит в основе русско-византийских договоров. По этому вопросу высказывалось много разных мнений Так, В. Ни­кольский считал, что в русско-византийских договорах было отражено варяжско-византийское право, К. Г. Стефанов- ский - что это было отражение славяно-греческого права, В. И. Сергеевич видел в них чисто греческое право, Д. Я. Самоквасов - чисто славянское право. Ряд исследователей, например, П. Цитович и Г. Ф. Шершене- вич, отказывались признавать в этих договорах элементы того или иного национального права и видели в них на­личие особого договорного международного права.

Несомненно, мнение В. И. Сергеевича о том, что в договорах было положено в основу греческое право, не может быть принято, поскольку в самом тексте их гово­рится о применении норм «Закона русского* (о взыска­нии с вора троекратной стоимости вещи, ударах мечом и пр.). Кроме того, санкция за некоторые преступления не являлась специфичной для греческого права (например, смертная казнь за убийство).

Нельзя принять и мнение о том, что в договорах от­разилось чисто славянское право. Прежде всего, само по­нятие «славянское право» является голой абстракцией, так как система права отдельных славянских народов в IX-X вв. значительно различалась. Ho если соотнести с договорами положения Русской Правды, которая являет­ся памятником, в наиболее полном виде отразившим си­стему права восточного славянства, то оказывается, что между нормами Русской Правды и нормами русско-визан­тийских договоров имеется большое различие (например, за кражу взыскивалось не вознаграждение в размере тро­екратной стоимости вещи, а заранее установленные уро­ки).

Нельзя принять и взгляд, что в русско-византийс­ких договорах получило отражение «договорное», меж­дународное право, которое не было ни славянским, ни византийским. Дело в том, что трудно представить, что в X в. могла сложиться такая абстрактная система права, оторванная от национальной основы. A главное, в ca- мом тексте имеются нормы, которые надо счесть норма­ми русского права (ссылки на «Закон русский») или нор­мами, в которых проявились основные положения гре­ческого права.

Отказ видеть в русско-византийских договорах или чисто греческое или чисто славянское или так называе­мое «договорное», «международное» право, должен повлечь за собой признание наличия в них смешанного права, нормы которого были установлены в результате компромисса между договаривавшимися сторонами. Составители дого­воров сделали, на наш взгляд, довольно искусную попыт­ку приспособить греческое (византийское) право, харак­терное для развитого феодального общества, к русскому праву («Закону русскому»).

Ho что собой представляло это русское право - «За­кон русский»? Является ли оно «славянским» правом, т. e. некоей абстракцией, или правом восточного славянства? Мы уже указали, что представление о «славянском», или, вернее, «общеславянском» праве не может быть принято, поскольку славяне в X в. находились на разных ступенях общественно-экономического развития, и, следовательно, в системах их права должны были существовать большие различия. Ho и восточное славянство также не было од­нородно по своему общественно-экономическому развитию. Достаточно вспомнить существование такого племени, как вятичи, которые и к XII в. не вышли еще из стадии родо­племенных отношений. Следовательно, не могло быть ка­кой-то единой системы права племен восточного славян­ства. Вероятно, «Закон русский» означает систему права, сложившуюся в основных центрах Руси. Несомненно, круп­ных различий между отдельными центрами Руси не было, и, следовательно, могла возникнуть единая система рус­ского права, которую можно противопоставить системе греческого права.

B числе авторов первых комментариев текста русско- византийских договоров были В. И. Сергеевич, М. Ф. Вла­димирский-Буданов, А. В. Лонгинов. Изучением языка русско-византийских договоров занимался С. П. Обнорс­кий, который привел в специальной статье, посвященной этому вопросу, исчерпывающие доказательства того, что перевод русско-византийских договоров был первоначаль­но сделан с греческого на болгарский (т. e. перевод был сделан болгарином), а затем был исправлен книжниками.

Русско-византийские договоры имеют большое зна­чение в истории русского права. Они не только являются бесспорными памятниками прочных экономических, по­литических и культурных связей Киевского государства с Византией, но и дают возможность установить уровень правосознания и правовой мысли в IX-X вв. A самое глав­ное, они показывают, что уже в ранний период существо­вала относительно целостная система русского права («За­кона русского»), которая предшествовала системе права Русской Правды.

Договоры Руси с Византией (907, 911, 945, 971, 1043 гг.)

Договоры Руси с Византией (907, 911, 945, 971, 1043 гг.)

Так называемые договоры между Русью и Византией являются первыми известными международными договорами Древней Руси, которые были заключены в 907, 911, 944, 971, 1043 годы . При этом на сегодняшний день сохранились лишь древнерусские тексты договоров, которые были переведены на старославянский язык с греческого. Такие договоры дошли до нас в составе «Повести временных лет», куда их включили в начале восьмого века. Самыми ранними письменными источниками русского права считаются нормы Закона Русского.

Договор от 907 года считается первым из выше перечисленных договоров. Однако факт его заключения оспаривается некоторыми исследователями истории. Они предполагают, что сам текст представляет собой летописную конструкцию. По иному предположению его рассматривают в качестве подготовительного договора к договору 911 года.

Договор 911 года был заключён второго сентября после самого успешного похода дружины князя Олега на Византию. Данный договор восстанавливал дружественные отношения и мир между двумя государствами, а также определял фактический порядок выкупа пленных, наказания за преступления, которые совершались русскими и греческими купцами в Византии, изменял береговое право и пр.

Договором 945 года, который был заключён после неудачных военных походов князя Игоря на Византию в 941 и 945 году подтверждал в несколько изменённой форме нормы 911 года. Так, например, договор 945 года обязывал русских купцов и послов для пользования установленными ранее льготами пользоваться княжескими грамотами. Кроме того, данный договор вводил множество различных ограничений для русских купцов. Также Русь обязалась не предъявлять права на крымские владения Византии, а также не оставлять своих застав в устье Днепра и всячески помогать Византии в военном деле.

Договор 971 года стал неким итогом для русско-византийской войны, которая состоялась в 970 – 971 годах. Данный договор заключал князь Святослав Игоревич с императором Византии Иоанном Цимисхием после того как русские войска потерпели поражение под Доростолом. Этот договор содержал обязательство Руси не вести войну с Византией, а также не подталкивать к нападению на неё иные стороны (а также оказывать Византии помощь в случае таких нападений).

Договор 1043 был итогом русско-византийской войны 1043 года.

Все договоры Руси заключённые с Византией являются ценным историческим источником Древней Руси, русско-византийских отношений и международного права.

907 год.

Олег же, немного отойдя от [Царь]града, начал переговоры о мире с греческими царями Леоном и Александром, послав к ним в город Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида со словами: «Платите мне дань». И сказали греки: «Что хочешь, дадим тебе». И указал Олег, дать (своим) воинам на 2000 кораблей по 12 гривен на уключину, и потом давать содержание прибывающим из русских городов: прежде всего из Киева, а также из Чернигова, Переяславля, Полоцка, Ростова, Любеча и прочих городов, ибо по тем городам сидят подвластные Олегу князья.

Когда приходят русские, пусть взимают содержание, сколько хотят, а если придут купцы, то пусть взимают месячное в течение 6 месяцев: хлеб, вино, мясо, рыбы и плоды. И пусть устраивают им баню, как только (они) захотят. Когда же русские отправятся к себе домой, то пусть взимают у Вашего царя на дорогу еду, якоря, снасти, паруса и что им нужно.

И обязались греки. И сказали цари и все бояре.

Если явятся русские не для торговли, то пусть не взимают месячное. Пусть (русский) князь запретит своим послам и (вообще) прибывающим сюда русским творить бесчинство в наших селах и в нашей стране. Прибывающие (сюда) русские пусть обитают вблизи (монастыря) святого Мамонта; и когда наше царское величество пришлет (к ним кого-либо), кто перепишет их имена, то тогда (только) они возьмут полагающееся им месячное - сперва (пришедшие) из Киева, затем из Чернигова и Переяславля и из других городов. И пусть входят в город только через одни ворота в сопровождении царского чиновника, безоружными, человек по 50, и пусть торгуют, сколько им нужно, не уплачивая никаких торговых пошлин.

Итак, царь Леон и Александр заключили мир с Олегом, обязались уплатить дань и присягали обе стороны; сами (греки) целовали крест, а Олега и его дружинников привели к присяге по русскому обычаю; и клялись те своим оружием и своими богами Перуном и Велесом, богом скота. И так был утвержден мир.

911 год.

В год 6420. Послал Олег своих дружинников установить мирные отношения и заключить договор между Византией и Русью; и, послав (их), сказал так:

Список с другого (экземпляра) договора, находящегося у тех же царей Льва и Александра.

1. Мы, от (имени) русского народа, Карлы, Ингельд, Фарлаф, Вермуд, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Рюар, Актеву, Труан, Лидулфост, Стемид, посланные Олегом, великим князем русским, и всеми подвластными ему светлыми боярами к вам, Льву, Александру и Константину, божьей милостью великим самодержцам, царям греческим, для подтверждения и укрепления дружбы, существовавшей между греками и русскими на протяжении многих лет, согласно желанию и повелению наших князей [и] всех подвластных им русских. Наша светлость, более всех желая милостью бога подтвердить и укрепить дружбу, существовавшую между христианами и русскими, многократно действительно стремились не только на словах, но и в письменной форме и нерушимой присягою, клянясь своим оружием, подтвердить и укрепить эту дружбу, согласно нашей вере и обычаю.

2. Таковы разделы милостью бога мирного соглашения, как мы о нем условились. Прежде всего пусть заключим с вами, греками, мир, и станем дружить друг с другом всею душой и сердцем, и не допустим, согласно нашему взаимному стремлению, никакого беспорядка или обиды со стороны подручных нам светлых князей; но постараемся, сколь возможно, сохранить с вами, греками, (впредь) безупречную дружбу, письменным договором выраженную и присягою подтвержденную. Также и вы, греки, впредь всегда соблюдайте такую же нерушимую и безупречную дружбу по отношению к нашим светлым князьям русским и ко всем, кто находится под рукою нашего светлого князя.

3. Что же касается преступлений, если случится злодеяние, договоримся так: пусть обвинение, содержащееся в публично представленных (вещественных) доказательствах, будет признано доказанным; если же какому-либо (доказательству) не станут верить, то пусть присягнет та сторона, которая домогается, чтобы ему (доказательству) не доверяли; и когда присягнет, согласно своей вере, пусть наказание будет соответствовать характеру преступления.

4. О следующем. Если кто-либо убьет (кого-либо) - русский христианина или христианин русского, - пусть умрет на месте совершения убийства. Если же убийца убежит, а окажется имущим, то ту часть его имущества, которая полагается ему по закону, пусть возьмет родственник убитого, но и жена убийцы пусть сохранит то, что полагается ей по обычаю. Если убийца окажется неимущим и (при этом) он бежал, то пусть окажется под судом до тех пор, пока не будет найден (если же будет найден, то), пусть умрет.

5. Если (кто) ударит мечом или побьет (кого) каким-либо орудием, то за тот удар или избиение пусть даст 5 литров серебра по обычаю русскому. Если же совершивший это окажется неимущим, то пусть даст сколько может, вплоть до того, что даже снимет с себя те самые одежды, в которых ходит, а (что касается) недостающего, то пусть присягнет, согласно своей вере, что никто не может помочь ему, и пусть судебное преследование с целью взыскания (с него) штрафа на этом кончается.

6. О следующем. Если русский украдет что-либо у христианина или же христианин у русского и схвачен будет вор потерпевшим в то самое время, когда совершает кражу, при этом он окажет сопротивление и будет убит, то не взыщется его смерть ни христианами, ни Русью, но пусть даже потерпевший возьмет то свое (имущество), которое у него пропадало. Если же вор отдастся без сопротивления в руки того, у кого совершил кражу, и будет им связан, то пусть возвратит то, на что осмелился посягнуть, в тройном размере.

7. О следующем. Если кто-либо - русский у христианина или христианин у русского, - причиняя страдания и явно творя насилие, возьмет что-нибудь принадлежащее другому, пусть возместит убытки в тройном размере.

8. Если выброшена будет ладья сильным ветром на чужую землю и окажется там кто-нибудь из нас, русских (поблизости), то если захочет (хозяин) сохранить ее вместе со своим товаром и отправить обратно в Греческую землю, пусть проведем ее (мы) чрез любое опасное место, пока не придет она в место безопасное; если же эта ладья, спасенная после бури или после того, как она была выброшена на мель, не сможет сама возвратиться в свои места, то мы, русские, поможем гребцам той ладьи и проводим ее с их товаром невредимой. В том случае, если случится такое несчастье около Греческой земли с русской ладьею, то (мы, греки) проведем ее в Русскую землю, и пусть (свободно) продаются товары той ладьи; (так что) если можно что-либо продать из (той) ладьи, то пусть мы, русские, разгрузим их ладью. И когда приходим (мы, русские) в Грецию для торговли или с посольством к вашему царю, то пропустим (мы, греки) с честью привезенный для продажи товар (с) их ладьи. Если же случится (так, что) ктолибо из прибывших на той ладье будет убит или избит нами, русскими, или окажется что-либо взятым из ладьи, то пусть русские, сотворившие это, будут присуждены к вышеуказанному наказанию.

9. О следующем. Если пленник (из числа подданных) той или иной страны насильно удерживается русскими или греками, будучи запродан в другую страну, а объявится (соотечественник пленного), русский или грек, то (тогда разрешается его) выкупить и возвратить выкупленного на родину, а (купцы, его) купившие, возьмут цену его, или пусть будет засчитана в выкупную цену поденно (отработанная рыночная) цена челядина. Также, если и на войне (он) будет взят теми греками, все равно пусть возвратится он в свою страну, и отдана будет (за него), как сказано выше, его цена, существующая в обычных торговых расчетах.

10. Когда же требуется идти на войну. Когда же вам потребуется идти на войну, а эти (русские) захотят почтить Вашего царя, то сколько бы из пришедших (к Вам) в какое-либо время ни захотело остаться у Вашего царя по своей воле, пусть будет исполнено их желание.

11. О плененных русскими (христианах), привезенных из какой-либо страны на Русь и сразу же продаваемых в Грецию. Если же когда-нибудь пленные христиане будут привезены из какой-либо страны на Русь, то они должны продаваться по 20 золотников и возвращаться в Грецию.

12. О следующем. Если русский челядин будет украден, или убежит, или будет насильно продан и русские начнут жаловаться, то пусть подтвердится это показаниями челядина, и (тогда) русские его возьмут; также если и купцы потеряют челядина и заявят об этом, то пусть производят розыск и, найдя его, заберут… Если кто не даст произвести этого розыскания местному чиновнику, то будет считаться виновным.

13. русских, находящихся на службе в Греции у Греческого царя. Если кто (из них) умрет, не завещав своего имущества, а своих (родственников) у него (в Греции) не будет, то пусть возвратят его имущество ближайшим родственникам на Руси. Если же он составит завещание, то пусть тот, кому (он) написал (распоряжение) наследовать имущество, возьмет завещанное и наследует им.

13а. О русских, совершающих торговые операции…

О различных (людях), ходящих в Грецию и остающихся в долгу… Если злодей (? не) возвратится на Русь, то пусть русские жалуются греческому царскому величеству, и он да будет схвачен и возвращен насильно на Русь.

15. То же самое пусть сделают и русские грекам, если случится такое же (с ними).

Для подтверждения и нерушимости настоящий мирный договор между вами, христианами, и (нами) русскими, мы составили киноварью (? Ивановым написанием) на двух хартиях: вашего царя и собственноручной, и, скрепив (клятвою), предлежащим честным крестом и святою единосущною троицею единого истинного бога вашего, отдали нашим послам. Мы же клянемся вашему царю, поставленному (на царство) милостью бога, по обычаю и по установлению нашего народа, что ни мы, ни кто-либо из нашей страны не (будет) нарушать (этих) утвержденных пунктов мирного договора. И этот письменный экземпляр договора дали вашим царям на утверждение, чтобы этим договором был подтвержден и укреплен существующий между нами мир.

Месяца сентября 2, индикта 15, в год от сотворения мира 6420.

Царь же Леон почтил русских послов дарами, золотом и шелками, и драгоценными тканями, и приставил к ним своих мужей показать им церковную красоту, золотые палаты и хранящиеся в них богатства: множество золота, драгоценные ткани, драгоценные камни, а также чудеса своего бога и страсти господни: венец, гвозди, багряницу, мощи святых, уча их своей вере и показывая им истинную веру. И так отпустил их в свою землю с великою честью.

Послы же, посланные Олегом, пришли к нему и поведали все речи обоих царей, как установили мирные отношения и заключили договор между Греческою землею и Русскою, и (решили, чтобы впредь) не преступать клятвы - ни грекам, ни русским.

944 год.

В год 6453. Прислали Роман, Константин и Стефан к Игорю послов для восстановления прежних мирных отношений. Игорь же, поговорив с ними о мире, послал своих дружинников к Роману. Роман же созвал бояр и сановников. И привели русских послов и велели (им) говорить, а также записывать речи обеих сторон на хартию.

Список с другого (экземпляра) договора, находящегося у царей Романа, Константина и Стефана, христолюбивых владык.

1. Мы, от (имени) русского народа, послы и купцы, Ивор, посол Игоря, великого князя русского, и общие послы: Вуефаст - Святослава, сына Игоря; Искусев - княгини Ольги; Слуды - Игоря, племянника Игоря; Улеб - Владислава; Каницар - Предславы; Шихберн - Сфандры, жены Улеба; Прастен - Турдов; Либиар - Фостов; Грим - Сфирков; Прастен - Акуна, племянника Игоря; Кары - Студеков; Егри - Ерлисков; Воист - Войков; Истр - Аминдов; Прастен - Бернов; Ятвяг - Гунарев; Шибрид - Алдан; Кол - Клеков; Стегги - Етонов; Сфирка…; Алвад - Гудов; Фруди - Тулбов; Мутур - Утин. Купец (? купцы): Адунь, Адулб, Иггизлад, Улеб, Фрутан, Гомол, Куци, Емиг, Турбрид, Фурстен, Бруны, Руалд, Гунастр, Фрастен, Игтелд, Турберн, другой Турберн, Улеб, Турбен, Моны, Руалд, Свен, Стир, Алдан, Тилий, Апубкарь, Свен, Вузлев и Синько Борич, посланные Игорем, великим князем русским и всяким княжьем и всеми людьми Русской земли. И теми поручено возобновить на зло ненавидящем к добру враждолюбцу дьяволу старый мирный договор, уже много лет как нарушенный, и утвердить дружбу между греками и русскими.

И наш великий князь Игорь, и его бояре, и все люди русские послали нас к Роману, Константину и Стефану, великим греческим царям, укрепить дружбу с самими царями, и со всеми боярами, и со всеми греческими людьми на все годы (до тех пор), пока сияет солнце и существует самый мир. А если (кто-либо) из Русской страны замыслит нарушить эту дружбу, то пусть те из них, которые приняли крещение, получат от вседержителя бога возмездие и осуждение на погибель и в этом мире, и в загробном; а те из них, которые не крещены, пусть не получат помощи ни от бога, ни от Перуна, да не защитятся они своими щитами, и да погибнут они от своих мечей, от стрел и другого своего оружия, и да пребудут рабами в этом мире и загробном.

2. А великий князь русский и его бояре пусть посылают в Грецию к великим царям греческим (столько) кораблей со своими послами и купцами, сколько захотят. Если (раньше) было постановлено, чтобы послы приносили золотые печати, а купцы - серебряные, то теперь повелел ваш князь посылать грамоты к нашему царскому величеству; посылаемые ими (т.е. русскими) послы и гости пусть приносят грамоту, где будет написано так: «послал столько-то кораблей»; чтобы из таких (грамот) узнали и мы, что приходят они с мирными намерениями. Если же придут без грамоты и окажутся в наших руках, то нам следует задержать (их до тех пор), пока не возвестим Вашему князю; если же (они) не дадут себя задержать и будут сопротивляться, то (если будут убиты) пусть не взыщется Вашим князем смерть их; если же, убежав, придут на Русь, то напишем мы Вашему князю - и пусть делают (с ними), что хотят.

2а. Если явятся русские не для торговли, то пусть не взимают месячное. И пусть запретит (русский) князь своим послам и (вообще) прибывающим сюда русским творить бесчинство в наших селах и в нашей стране. Пусть прибывающие (сюда) обитают вблизи монастыря Святого Мамонта; и когда наше царское величество пришлет (к ним кого-либо), кто перепишет их имена, то пусть тогда (только) они возьмут полагающееся им месячное - сперва (пришедшие) из Киева, затем из Чернигова и Переяславля.

И пусть входят в город только через одни ворота в сопровождении царского чиновника, безоружными, человек по 50, и пусть торгуют, сколько им нужно, и выходят назад, а царский чиновник пусть их охраняет. Если же кто-либо из русских или из греков совершит беззаконие, пусть тот (чиновник) рассудит их. Когда же русские входят в город, то пусть не совершают бесчинств - пусть они не имеют права купить драгоценных тканей больше, чем на 50 золотников (каждый). И если кто купит что-нибудь из тех тканей, то пусть покажет (их) царскому чиновнику, а тот, наложив печать, отдаст их ему. И отправляющиеся отсюда русские пусть взимают от нас, по мере надобности, пищу на дорогу и что нужно для обеспечения людей, как было установлено раньше, и пусть возвратятся невредимыми в свою страну, а у святого Мамонта зимовать (они) не имеют права.

3. Если убежит челядин от русских, пришедших в страну нашего царского величества и (живущих) около святого Мамонта, и если найдется он, то пусть его возьмут; если же не найдется, то пусть присягнут наши русские - христиане в соответствии с их верой, а нехристиане по их обычаю, - и тогда возьмут от нас, согласно установленной прежде расценке, 2 драгоценные ткани за челядина.

4. Если убежит к Вам наш челядин от людей нашего царского величества, или из нашей столицы, или из других городов и принесет что-нибудь (с собою), то Вам следует возвратить его; а если все, что он принес, будет цело, то взять от него (т.е. хозяина) два золотника за поимку (челядина).

5. Если же кто из русских попытается (самовольно) взять что-либо у людей нашего царского величества и свою попытку осуществит, то будет сурово наказан; если же (он) уже возьмет (что-либо), то пусть заплатит вдвойне; и если то же причинит грек русскому, то (он) подвергнется такому же наказанию, какому подвергся и тот (русский при совершении кражи).

6. Если же случится украсть что-либо русскому у греков, то следует возвратить не только украденное, но и (приплатив сверх того) его цену; если же окажется, что украденное уже продано, то пусть отдаст вдвойне его цену и будет наказан по греческому обычаю и по уставу и обычаю русскому.

7. И сколько бы сюда пленных христиан нашей страны

русские ни приводили, то, если будет юноша или хорошая девица, пусть (при их выкупе) дают (наши по) 10 золотников и забирают их; если же (будет) обыкновенный (пленник), то дают 8 золотников и забирают его; если же будет стар или мал, то дадут 5 золотников.

Если же окажутся русские из числа пленников в рабстве у греков, то пусть русские выкупают их по 10 золотников; если же грек купил (русского), то следует ему присягнуть и взять свою цену, сколько он дал за него.

8. И о Корсунской стране. Русский князь не имеет права воевать в тех странах, ни в каких-либо городах той земли, а та страна не будет вам подвластна; когда же попросит у нас воинов русский князь, чтобы воевать, дадим ему (столько), сколько ему ни потребуется.

9. И о следующем. Если найдут русские греческий корабль, выкинутый где-нибудь на берег, пусть не причиняют ему ущерба; если же кто возьмет с него что-либо, или обратит какого-либо человека (с этого корабля) в рабство, или убьет, то будет наказан согласно русскому и греческому обычаю.

10. Если же русские застанут в устье Днепра корсунян за рыбной ловлей, пусть не причинят им никакого зла. И пусть русские не имеют права зимовать в устье Днепра, в Белобережии и у святого Елферья, но с наступлением осени пусть отправляются в Русь по своим домам.

11. И о следующем. Если же придут черные болгары и станут воевать в Корсунской стране, то просим русского князя, чтобы он не пускал их причинять ущерб его стране.

12. Если же будет совершено какое-либо злодеяние греками, подданными нашего царского величества, то (Вы) не имеете права их (самовольно) наказывать, но, согласно повелению нашего царского величества, пусть получат (они наказание) в меру своих проступков.

13. Если же убьет христианин русского или русский христианина и будет схвачен убийца родичами (убитого), то да будет он убит.

Если же убийца убежит, а окажется имущим, то пусть его имущество возьмут родичи убитого. Если же он окажется неимущим и (при этом) он убежал, то пусть его разыскивают, пока не будет найден; если же будет найден, то да будет он убит.

14. Если же ударит мечом или копьем или каким-либо орудием русин грека или грек русина, то пусть за такое беззаконие заплатит по обычаю русскому 5 литров серебра. Если же он окажется неимущим, то пусть настолько будет распродано у него все, что даже и одежды, в которых он ходит, и те с него пусть снимут, а (что касается) недостающего, то пусть присягнет, согласно своей вере, что ничего не имеет, и да будет отпущен.

15. Если же пожелает наше царское величество (получить) от Вас воинов для борьбы с нашими противниками, и если напишут (об этом) к Вашему великому князю, то пусть пошлет к нам (столько их), сколько пожелаем; и пусть из этого узнают иные страны, какая дружба связывает греков с русскими.

16. Мы же этот договор написали на двух хартиях: и одна хартия находится у нашего царского величества - на ней же изображен крест и написаны наши имена; а на другой (написали имена) ваши послы и ваши купцы. Отправляясь (назад) вместе с послом нашего царского величества, пусть (они) препроводят ее к великому князю русскому Игорю и к его людям; и те, получив хартию, пусть присягнут, что будут истинно соблюдать то, о чем мы договорились и что мы написали на этой хартии, на которой написаны наши имена.

Мы же (клянемся): те из нас, кто крещен, клянемся в соборной церкви церковью Святого Ильи, предлежащим честным крестом и этой хартиею соблюдать все, что на ней написано, и ничего из того (что в ней написано) не нарушать; а если это нарушит (кто-либо) из нашей страны, князь ли или кто иной, крещеный или некрещеный, да не получит он помощи от бога, да будет он рабом в этой жизни и в загробной и да будет он заколот собственным оружием.

А некрещеные русские, слагая свои щиты, обнаженные мечи, обручи (?) и остальное оружие, клянутся, что все написанное на этой хартии будет исполняться Игорем, всеми боярами и всеми людьми Русской страны всегда, во все будущие годы.

Если же кто-нибудь из князей или из русских людей, христианин или нехристианин, нарушит то, что написано на этой хартии, то следует ему умереть от своего оружия, и да будет он, как нарушивший клятву, проклят богом и Перуном. И если будет великий князь Игорь достойно сохранять этот правый договор о дружбе, да не разрушится он (т.е. этот договор, до тех пор), пока сияет солнце и стоит весь мир, в нынешние времена и в загробные.

Послы же, посланные Игорем, вернулись к нему с греческими послами и поведали (ему) все речи царя Романа. Игорь же призвал греческих послов и сказал им: «Расскажите, что наказал Вам царь?» И сказали послы царя: «Вот послал нас царь, обрадованный миру, (ибо) хочет иметь мир и дружбу с русским князем. И твои послы водили наших царей к присяге, а нас послали привести к присяге тебя и твоих дружинников». И обещал Игорь так сделать. И заутра призвал Игорь послов и пришел на холм, где стоял Перун; и сложили свое оружие, щиты и золото, и присягнул Игорь и его дружинники и сколько ни есть русских язычников, а русских христиан приводили к присяге в церкви святого Ильи, что стоит над Ручьем в конце Пасынчей беседы. Это была соборная церковь, ибо многие варяги и хазары были христианами. Игорь же, утвердив мир с греками, отпустил послов, одарив их мехами, челядью и воском. Послы же пришли к царям и поведали все речи Игоря и о дружбе его к грекам.

971 год.

И послал [Святослав] послов к цесарю в Доростол, ибо там находился цесарь, говоря так: «Хочу иметь с тобою прочный мир и дружбу». (Цесарь) же, услышав это, обрадовался и послал ему дары, больше прежних. Святослав же принял дары и начал думать со своею дружиною, говоря так: «Если не заключим с цесарем мира, а он узнает, что нас мало, то, подойдя, осадит нас в городе. Русская же земля далеко, а печенеги с нами воюют, кто нам (тогда) поможет? Если же заключим с цесарем мир, - ведь он нам обязался платить дань, - то нам того будет (вполне) достаточно. Если же не станет посылать (нам) дани, тогда снова, собрав множество воинов, пойдем из Руси на Царьград». И была по нраву дружине эта речь. И послали лучших мужей к цесарю. И прийдя в Доростол, поведали они об этом цесарю. Цесарь же на следующее утро призвал их и сказал: «Пусть говорят русские послы». Они же сказали: «Так говорит наш князь: хочу быть в прочной дружбе с цесарем греческим во все будущие времена». Цесарь же, обрадовавшись, повелел писцу записывать на хартии все речи Святослава. И начали послы говорить все речи и начал писец писать. Так говорили они:

Список с другого (экземпляра) договора, находящегося у Святослава, великого князя русского, и у цесаря греческого Иоанна, называемого Цимисхием, писан Свенельдом и синкелом Феофилом в Доростоле месяца июля, индикта 14, в год 6479.

1. Я, Святослав, князь русский, как клялся, так и подтверждаю настоящим договором свою клятву: хочу вместе с подвластными мне русскими боярами и прочими иметь мир и прочную дружбу с Иоанном, великим цесарем греческим, с Василием и Константином, богом данными цесарями, и со всеми вашими людьми до конца мира.

2. И никогда не буду посягать на вашу страну, ни собирать войска (для войны с ней) и не наведу другого народа на вашу страну и земли, подвластные грекам, на Корсунскую область со всеми ее городами и на Болгарскую землю.

3. А если кто-либо другой посягнет на вашу страну, то я буду ему противником и буду биться с ним.

4. Как уже клялся я греческим цесарям, а со мною бояре и вся Русь, да соблюдем (впредь) эти нерушимые договоры. Если же вышесказанное я и те, кто вместе со мною и кто подвластен мне, не соблюдем, пусть будем прокляты богом, в которого веруем, Перуном и Велесом, богом скота, и да пожелтеем, как золото, и да будем иссечены своим собственным оружием. И не сомневайтесь в правде того, что ныне изобразили на золотой дощечке, написали на этой хартии и скрепили своими печатями.

Святослав заключил мир с греками и в ладьях отправился к порогам.

8. Существовал ли договор 907 г. Руси с греками?

В исторической литературе, начиная хотя бы с Шахматова и кончая Д. С. Лихачевым, установился взгляд, что договор Олега в 907 году с греками воссоздан летописцем на основании следовавшего за ним договора 911 года и что он представляет собой как бы выдержку из последнего. На самом деле никакого писанного договора 907 года не существовало.

По Шахматову и Лихачеву, «договор 907 года представляет собой простую выборку статей из Договора 911 г. А. А. Шахматов считает, что договора 907 г. не существовало вовсе» (Лихачев, 1950).

С этим положением согласиться совершенно нельзя. Во-первых, мы должны представить себе летописца в роли подделывателя или фальсификатора, чему у нас нет решительно никаких оснований. Летописец мог ошибиться, мог поверить и внести в летопись ненадежное сообщение, мог тенденциозно передать событие, но не изготовлять фальшивку.

Во-вторых, какой смысл летописцу делать из текста договора 911 года два договора: 907 и 911 годов? Славы от этого не прибудет, а всякое действие должно иметь какой-то объяснимый повод.

В-третьих, и что самое главное, как это мы увидим ниже, в договоре 911 года не могли быть пункты, содержание которых могло относиться только к 907 году, но уж никак не к 911-му.

В-четвертых, по содержанию своему оба договора строго разграничены, соответствуя двум разным состояниям между Русью и Византией: в 907 году - войны, в 911 году - мира.

Летописец ничего не подделывал, он был только неверно понят комментаторами (характерная черта работы историков затуманивать совершенно ясное, затем топтаться на месте и, наконец, возвращаться к разбитому корыту - таков прогресс наших комментаторов).

На деле было следующее: когда в 907 году Олег принудил греков сдаться, естественно, был заключен какой-то мирный договор (письменный или устный, мы увидим ниже). Олег выставил свои условия, и они были приняты греками, с другой стороны, греки внесли некоторые дополнения, и они были приняты Олегом.

Договор этот был очень краток и всех сторон взаимоотношений Руси с Византией не исчерпывал - это был договор на поле сражения, главной целью которого было прекратить состояние войны. Как явствует из содержания договора, обсуждены были условия прекращения войны и возвращения к мирным, нормальным отношениям, детали же этих мирных отношений были отложены.

Греки стремились как можно скорее избавиться от руссов, что и видно из летописи: «И заповеда Олег дань даяти на две тысячи кораблев по 12 гривне на человек, а в корабли по 40 мужь. И яшася Грьци тако. И по семь ночаша Грьци мира просити, дабы не воевал по пристанищем. И Олег отступив мало от града, нача мир творити со царема грьчьскима с Леоном и со Александром; посла к ним в град Карла, Фарлофа, Вельму(д) ра, Рулава и Стемида»…

Из этого совершенно ясно, что греки прежде всего упросили Олега не стоять под городом, что означало, конечно, грабеж его пригородов. Олег согласился и «отступив мало». Затем в город для переговоров и заключения договора было послано 5 послов руссами. Когда же соглашение было достигнуто, то обе стороны, именно оба царя - Леон и Александр - с одной стороны, а с другой - Олег и его воеводы - торжественно принесли присягу в ненарушении договора. Естественно, что при этой церемонии условия договора были зачитаны обеим сторонам и что обе стороны получили по оригиналу договора.

Хотя об этом летописец прямо и не говорит, но вся предыдущая практика договоров греков с другими народами (о чем нам доподлинно известно) и последующая с руссами была именно такова. Наконец, самое содержание договора не укладывалось и не сводилось к устной форме. Кроме того, летописец, хоть и не приводит оригинала договора слово в слово, а рассказывает, - рассказывает его не своими словами, а передает в выражениях и терминах, характерных для официальной фразеологии (например, говорит о «мите», что означало «пошлину»). Он договора in extenso не приводит, но несомненно цитирует его в его основных пунктах (см. ниже).

В 911 году, т. е. по крайней мере через 4 года, в Царьград явилось большое посольство из Руси для заключения уже договора мирного времени. Этот огромный срок говорит ясно, что договор 911 года ничего общего с войной не имел, - не могли же Русь и Византия жить 4 года без заключения мира тогда, как к этому не было решительно никаких побудительных причин.

В состав указанного посольства вошли прежде всего все 5 членов, заключавшие в 907 году договор, - это обеспечивало полную преемственность в переговорах. Кроме того, оно было расширено еще 10 членами, очевидно являвшимися советниками по разным вопросам, а может быть, просто для представительства.

В результате переговоров явился текст договора, передаваемый летописью довольно подробно и касающийся исключительно мирных отношений. В нем нет ни слова о прекращении войны и заключении мира.

В нем нет, во-первых, пункта о контрибуции, взятой Олегом за мир, и составлявшем пункт 1-й договора 907 г. Пунктом 2-м договора 907 года был пункт о постоянной ежегодной дани. И о нем в договоре 911 г. нет ни слова, ибо договор 911 г. не был пересмотром договора 907 года, как думают закомментарившиеся авторы, а совершенно новым договором, уточнявшим и развивавшим мирные отношения. Военный договор оставался в силе, уточнялись только гражданские мирные отношения.

Третий пункт договора 907 года касался условий пребывания в Царьграде русских послов, взимающих дань, и купцов, производящих торговлю. И с этим пунктом греки в 907 году согласились, но выставили ограничения: руссы должны всегда входить в город через одни ворота, без оружия, жить только «у святого Мамы» и т. д., что и было принято руссами.

Оказывается, что и этот пункт в 911 году пересмотру не подвергался, ибо он удовлетворял обе стороны. Больше пунктов в договоре 907 года и не было, ибо его подписанием война прекращалась и вместе с тем устанавливался для обеих сторон «modus vivendi». Отсюда видно, что договор 911 года был только продолжением, развитием первого в области мирных гражданских отношений.

Кажется все яснее ясного, но Шахматов, Лихачев, Юшков и даже Зимин, 1952, никак этого не могут понять. Они предполагают, что летописец извлек из договора 911 года пункт о контрибуции и включил его номером первым в договор 907 года. Но ведь этот пункт в договоре 911 года бессмысленен : контрибуция была взята в 907 году единовременно, как плата за мир, и упоминать о ней в договоре 911 года имело столько же смысла, как о растаявшем 4 года назад снеге! Мы буквально становимся в тупик перед такой способностью мыслить у гуманитаристов.

Д. С. Лихачев, как аргумент в свою пользу, пишет следующее: «Между договором 907 года и 911(912) года не произошло никаких событий, которые должны были повлечь за собой перезаключение мирного договора (годы 908, 909, 910, 911 в летописи “пустые”)».

Вот именно эти «пустые» годы, г. Лихачев, и показывают, что мирные отношения Руси с греками продолжали развиваться, и за 4, вернее, вероятно, за 5 лет их, всплыл ряд новых практических вопросов, которые надо было решить, придать им юридическую форму и силу (и о бежавших рабах, и о выброшенных на берег судах, и о завещаниях умерших в Царьграде руссов и т. д.).

В 911 году никакого перезаключения договора не было, его выдумали наши историки, было только дополнение и углубление статей мирных отношений. Не было изменено ни одного слова, все являлось новым. Вообразив перезаключение договора, наши историки все нелепицы, истекавшие из этого предположения, свалили на голову бедного летописца, обвиняя его в фальсификации исторических документов. Ну, на кой черт ему, прости Господи, делать из одного договора два?!

Для подобной нелепой фантастики у историков находилось и находится время, а вот подумать над самим договором, - то времени не оказалось. Откуда взялась такая огромная сумма контрибуции? В чем ошибка? Что представляло собой «месячное», «слебное»? Как и чем взимались «уклады»? Когда была прекращена дань? Вот невыясненные вопросы, которые всплывают сами собой.

Пропустили, наконец, замечательные подробности договоров, вовсе их не обсудив. Несмотря на то, что договор 907 года был необыкновенно краток, руссы все же нашли необходимым упомянуть в третьем пункте, что во время пребывания их в Царьграде они должны быть обеспечены банями, иметь «мовь, елико хотять».

Казалось бы, живучи на берегу моря, и притом летом в Царьграде, можно было бы помыться и в море. Так нет! Руссы требуют бань, с пользованием которыми они в прошлом имели, очевидно, затруднения. Значит, они не были грязными дикарями, пренебрегавшими чистотой тела, - это факт огромного культурного значения. Очевидно, руссы настолько болезненно чувствовали недостаток бань, что включили пункт о банях в условия мира!

Этот факт интересен и с другой стороны - любовь к баням, отразившаяся даже в летописи в рассказе о путешествии апостола Андрея по Руси, была и есть до сих пор характерной чертой северных славян. Как англичанин немыслим без крикета или гольфа, так и северный крестьянин немыслим без бани. Каждый двор в деревне имеет свою баню. На юге России в селах вообще бань нет, даже общественных. Значит, Русь, ездившая в Царьград, была главным образом с севера, об этом же говорит и Константин Багрянородный. Интересно было бы знать, как обстоит и обстояло дело с банями в Скандинавии.

Вернемся, однако, к договорам. В 941 году Игорь совершил неудачный поход на греков, но в 944 году он вновь пошел на Царьград с явным намерением взять реванш; он даже нанял печенегов. Греческий царь, узнавший заблаговременно о походе, послал Игорю навстречу на Дунай послов, говоря: «Не ходи, но возьми дань, иже имал Олег, придамь и еще к той дани». Печенегам греки послали также «паволокы и злато много».

Здесь уместно будет напомнить, что некоторые авторы считают оба договора 907 и 911 годов апокрифическими и готовы вообще усумниться, был ли Олег в Царьграде. Один из них, М. Таубе, пишет в 1947 году в книге «Rome et la Russe», р. 18: «Il est incontestable qu’on ne sait presque rien de positif sur le fameux “Вещий Олег” et son exp?dition contre Constantinople, inconnue des sources bysantines»… и перед этим: «…de m?me encore, l’h?ro?que grand prince Oleg, le vainqueur de Bysance (879–912), est en train aujourd’hui de perdre beaucoup de son historicit?, …en m?me temps que son po?tique bouclier, suspendu, disait-on, aux murs de Constantinople». - «Неоспоримо то, что неизвестно почти ничего конкретного о знаменитом “вещем Олеге” и его экспедиции против Константинополя, неведомой византийским источникам…» и перед этим: «…кроме того, героический образ великого князя Олега, победителя Византии (879–912), в настоящее время в значительной степени утрачивает свою историчность, …тогда как, согласно поэтической традиции, его щит был повешен на стенах Константинополя» (франц .).

М. Таубе, занимающий в этом вопросе, по-видимому, позицию между двух стульев, и прочие скептики должны не забывать, что в летописи под 944 годом ясно сказано о дани Олегу, а в тексте договора 945 года есть совершенно ясная ссылка на существование предшествующих договоров, следовательно, необходимо простирать свой скептицизм и на 944 и 945 годы. Иначе говоря, надо быть последовательным, т. е. если отрицать договоры 907 и 911 годов, то и договоры и переговоры 944 и 945 годов, но на это у г.г. норманистов не хватает смелости.

Однако вернемся к изложению событий 944 года. Греческий император, послы которого захватили Игоря на Дунае, еще до начала военных действий предложил мир. На совещании с дружиною было решено принять предложение греков. Игорь взял «злато и паволоки, и на вся вои, и взратися вспять». Следовательно, и здесь была взята единовременная контрибуция, а в основу договора был взят договор Олега 907 года. Это случилось в 944 году, но на другой год было отправлено в Царьград очень большое посольство руссов для заключения обстоятельного договора, причем некоторые статьи договора 907 года подверглись изменению, например руссы могли покупать в Царьграде не на неограниченную сумму, а на значительную, но все же ограниченную и т. д.

В первом пункте договора было уже не установление мира de facto, но главным образом de jure, было много слов, торжественная декларация дружбы, но о собственно условиях мира не было уже сказано ни слова: дело было прошлое.

Весь основной текст договора 945 года, сравнительно очень пространный и часто опирающийся на предыдущие («яко же уставлено есть преже»), носит целиком гражданский характер. Десятки лет (по крайней мере!) развивающихся сношений вызвали к жизни новые вопросы, и они были урегулированы. Все было записано в 2-х экземплярах, подписано, приложены печати и т. д.).

Подведем итоги: оба договора руссов с греками 907 (911) и 944 (945) годов являются полной аналогией. Именно на поле битвы заключался обычно военный договор, мирные же отношения более детального характера регулировались позже путем посылки особых делегаций.

Эти мирные, гражданские договоры совершенно не касались военных и вовсе не были перезаключениями их, ибо ни один пункт военных договоров не обсуждался и не изменялся, они были дополнениями, касающимися исключительно мирных отношений.

Что договор 907 года существовал и на бумаге, говорит выражение в договоре 911 года, где последний ссылается на первый: «Равно другого совещания бывшего при тех же царях Льва и Александра».

Шахматов считает, что слова «при тех же» были вставкой летописца. Это чрезвычайно характерно для его метода исследования: сначала вбить себе в голову нелепую мысль, а затем, встречая в первоисточнике несоответствия с ней, исправлять не себя, а обвинять летописца в фальсификации, вставках, пропусках и т. д.

Вообще, ознакомившись с литературным наследством Шахматова, этого великого путаника, можно заметить, что «король-то ведь голый»: его «блестящие» теории - только голые предположения, которые он то высказывал, то отвергал их, то снова возвращался к ним. Дело доходило до того, что он протестовал против того, что в некоторых вещах ему поверили!

По нашему глубокому убеждению, история - это наука, а не гадание или лотерея догадок: выиграет - не выиграет. Если исследователь нашел какую-то «блестящую» идею, то лучше ее держать при себе, пока доказательность ее не станет очевидной. В трактовке же истории Шахматовым она превращается в астрологию прошлого: если исследователя ловят на явной лжи, он всегда может законно оправдаться, что, мол, не заметил, что Сатурн был под знаком Водолея и т. д.

Если бы летописец из договора 911 года сделал по догадке два (907 и 911), то естественно было бы ожидать упоминания о Константине и в договоре 907 года, но этого нет. Значит, если летописец разделил договор 911 года на два, то сделал он это очень тонко, иначе говоря, это было злонамеренной фальсификацией. Но как раз для этого допущения у нас нет решительно никаких оснований.

Перейдем к интересной детали договоров - все они начинаются словами: «Равно другого совещания» и т. д. Понимали это по-разному: 1) копия договора, т. е. список с него, 2) Срезневский полагал, что «другого» - это неверно написанное или прочтенное слово, на самом же деле правильно будет - «копия мирного договора», 3) копия другого, т. е. второго соглашения и т. д. Все они неверны.

Разгадка заключается в том, что и договор Святослава 972 года тоже начинается с этих же сакраментальных слов, а договор был только один, следовательно, третье объяснение сразу отпадает. Догадка Срезневского уже неприемлема потому, что она исходит из «поправки» текста, 99 % таких «поправок» - ошибки комментаторов. Остается предположение, что речь идет о копии, но это не так. Дело в том, что подобные договоры-грамоты были не копиями, а равноценными оригиналами на двух различных языках, именно на языках двух договаривающихся сторон.

Греки получали договор на греческом, а руссы - на русском языке, и в дальнейшем ссылались на них, как на оригинал. «Равно другого», т. е. «равное другого экземпляра» и передает совершенно точно с юридической точки зрения суть документа, это не «копии», и не оригинал и копия, а два оригинала на разных языках, равные по значению один другому.

Хотя по всему видно, что первый оригинал писался по-гречески, а второй затем переводился на русский, - в толковании текста руссы исходили из своего оригинала, а не из греческого, поэтому русская версия копией не была, хотя и была переводом.

Таким образом, в 911 году руссы не только отлично разбирались в тонкостях юридической терминологии, но и обладали ею на собственном языке. К сожалению, историки по крайней мере до 1950 года этого не поняли.

Обратимся теперь к другой не обсужденной историками подробности: Леон (Лев), император Византии, умер будто бы 11 мая 911 года, соимператор Александр царствовал с 911 по 913 год, будучи опекуном малолетнего сына Льва - Константина Багрянородного (род. в 905 г.).

Договор 907 года составлен от имени Льва и Александра, договор 911 года составлен при «тех же царех», но в самом договоре при перечислении главных представителей обеих сторон упомянут и Константин.

Константин начал царствовать «де-юре» (будучи еще 6-летним мальчиком) с 11 июня 911 года - значит, договор 911 года заключен позже этого срока. И действительно, договор датирован: «Месяца сентября 2, индикта 15, в лето от создания мира 6420», т. е. на другой день нового 912 года, если считать «от Сотворения мира» (при этом исчислении год начинался с 1 сентября).

Все, казалось бы, ясно и точно, однако есть и противоречащие этому факты - после изложения текста договора идет: «Царь же Леон почти послы русскые дарми…» Значит, царь Леон еще был жив, если после заключения договора устроил послам руссов прием, во время которого им были показаны достопримечательности Царьграда.

Имеется и другая несообразность: царь Леон умер 11 мая 911 года, и в то же время есть сведения, что он короновал своего сына Константина 9 июня того же 911 года, т. е. почти через месяц после своей смерти.

Совершенно очевидно, что эти несообразности произошли оттого, что одни даты даны «от Сотворения мира», другие «от Рождества Христова», таким образом, даты расходятся в один год. По-видимому Леон умер не 11 мая 911 года, а 11 мая 912 года от Р. X.

Русская летопись отметила под 6421 (913) годом: «поча царьствовати Константин, сын Леонов». 913 год также указан, как последний год опекунства Александра над малолетним Константином.

По-видимому, последовательность событий была следующей: 9 июня 911 года «от Сотворения мира» Константин был коронован отцом, 2 сентября того же года от Р. X., но 912 «от Сотворения мира» был заключен договор греков с руссами. 11 мая 912 года «от Сотворения мира» Леон умер, а через несколько месяцев, т. е. уже в 913 году «от Сотворения мира», Константин воцарился.

Мы не настаиваем на точности этой схемы, но уточнение событий русскими историками обязательно, ибо без точной хронологии не может быть настоящей истории.

Подведем итоги:

1. Договор 907 года существовал не только в действии, но и на бумаге, как самостоятельный документ: а) такой важный государственный акт между двумя державами не мог не быть закрепленным в письменном виде, ибо он состоял не только из временных пунктов, но и заключал пункты, действующие и в будущем, б) летописец цитирует его почти полностью, опустив только для краткости несколько начальных и вступительных фраз.

2. Договор 907 года был главным образом договором военным, на поле сражения, заключая в себе в первую очередь условия прекращения войны. Что же касается гражданских отношений, то установлены были только общие принципы, детали же выработаны не были.

3. Договор 907 года являлся вполне законченным, самостоятельным договором и не мог быть частью договора 911 года уже потому, что посвящен был главным образом текущему моменту и для 911 года оказывался бы анахронизмом.

4. Нет решительно никаких разумных оснований думать, что летописец, «воссоздал» договор 907 года или допустил намеренные, вернее злонамеренные, вставки и пропуски. Этот упрек должен быть решительно снят с летописца.

5. Договор 911 года является совершенно отдельным самостоятельным документом, касающимся только мирных, деловых отношений и совершенно не затрагивающим вопросов заключения мира, - таковой договор был заключен 4 года тому назад.

6. Договор 911 года вовсе не был перезаключением договора 907 года, - он совершенно не касался предметов (даже мирного характера!), обсужденных в 907 году. Он был следствием заключения первого: те подробности, которые неуместно было обсуждать на поле сражения, были отложены и составили его единственный предмет.

7. Промежуток в 4 года между обоими договорами показывает, что ничего особенно спешного, настоятельно необходимого он не заключал, его содержание в значительной мере определилось этим 4-летним опытом мирных соседских отношений.

8. Договор 944 года был только Договором на поле сражения, в основном он был исчерпан тем, что Игорь взял контрибуцию, а все дальнейшее было отложено на следующий год.

9. Договор 945 года подтвердил торжественно состояние мира между Русью и Византией, а главное - регламентировал очень подробно (почти 5 печатных страниц!) мирные деловые отношения. Этот договор действительно в некоторых частях пересмотрел и изменил некоторые пункты предыдущих мирных договоров.

10. Из договоров Руси с греками в 907, 911, 945 и 971 г. видно, что юридическая сторона дела была на должной высоте и что руссы обладали даже специальной терминологией в этой области.

Год смерти императора Леона с точностью не установлен, по-видимому, это случилось не в мае 911 года, как говорят некоторые источники, а в мае 912 года.

Коснувшись договоров Руси с Византией, уместно будет упомянуть, что есть достаточные основания думать, что на деле договоры были гораздо более многочисленными. Беда в том, что они до нас не дошли, может быть, даже потому, что многие из них были более частного характера и не имели общегосударственного значения. Рассмотрим некоторые, далеко не исчерпывающие вопроса факты, говорящие в пользу нашей мысли.

Прежде всего, греческий историк Лев Диакон, рассказывая историю похода Игоря в 941 году, говорит, что «Игорь грубо порвал тот договор, которому присягал, и напал на Царьград». Значит, между греками и Игорем существовал особый договор еще до похода в 941 году, договор, заключенный лично с Игорем, которому он присягал. Содержание этого договора нам совершенно неизвестно, однако из других аналогичных случаев (в предыдущем и дальнейшем) можно заключить, что в него входил пункт о военной помощи Руси или о разрешении пользоваться наемной военной силой.

Во всяком случае, в 934 году, во время похода греческого флота в Ломбардию, в нем принимал участие и русский отряд, состоявший из 7 судов и 415 воинов. В дальнейшем, именно в 948 году, вспомогательные русские войска участвовали в осаде Эдессы, в 949 году они принимали участие в завоевании Крита (7 кораблей, в которых находилось 584 воина и 42 служителя, всего 626 человек). Последняя группа до похода на Крит исполняла сторожевую службу на Адриатическом море между Диррахием и Далмацией. Именно об этих моряках, вероятно, и шла речь во время переговоров Ольги с Константином в Царьграде, о чем мы узнаем мимоходом из русской летописи.

О существовании временных или даже постоянных договоров говорит также то обстоятельство, что в 934 году руссы явились на помощь греческой колонии Херсонес в Крыму, осажденной хазарами. Совершенно очевидно, что это было результатом договоренности между руссами и греками, как государствами.

Далее, идя вглубь, мы встречаем руссов опять-таки в качестве союзников Византии. Последняя в 931 году затеяла войну против хазарского кагана Аарона (очевидно, из-за захвата им греческих колоний в Крыму). Византия выступила в союзе с аланами и руссами. Нападение аланов на хазар кончилось неудачей, но руссы в 932 году заняли с моря Керчь (Сам Карчь) и временно захватили все хазарское побережье от Керчи до Херсонеса, принадлежавшего грекам.

Далее, во время войны Византии с болгарским царем Симеоном в 921 году, между Византией и Русью велись переговоры о поддержке Византии руссами; об этих переговорах упоминает патриарх Николай в своих письмах.

Договор Олега с Византией в 911 году общеизвестен, равно как и договор 907 года.

Кроме того, в 902 году в неудачном походе Гимерия против критских арабов принимали участие 700 руссов из числа 12 000 воинов. Они получали большое жалованье и особое довольствие. Этот довольно крупный отряд, очевидно, был получен по договору с Олегом, ибо трудно предположить, что это могло случиться в результате частных переговоров с отдельными руссами. Очевидно, выгодные условия службы были продиктованы договором, а заинтересованность греков в русской военной силе видна из того, что они вставляли об этом особый пункт в государственные договоры с Русью.

Есть основания думать, что если покопаться, то можно найти и другие следы и более ранних, и более поздних договоров Руси и Византии; к сожалению, никто из историков этим вопросом не занимался специально, а между тем он имеет немаловажное значение. Принимая все эти сведения во внимание, легко убедиться, что по крайней мере с 839 года (вернее, с 838-го, ибо послы руссов были в Ингельгейме уже в январе 839 г.) Русь и Византия были в весьма оживленных политических сношениях. Почти каждые 10 лет оба государства подписывали крупные и частные договоры.

Дело в том, что смена правителей, в особенности в Византии, не всегда совершалась естественным путем, т. е. от отца к сыну, но нередко бывала результатом дворцовых переворотов.

В этом случае очень часто и внутренняя, и внешняя политика изменялись самым коренным образом, а отсюда желание другой договаривающейся стороны подтвердить или перезаключить договор с новым представителем договаривавшейся стороны.

Очевидно, о подобном договоре и упоминает Лев Диакон, как нарушенный Игорем; надо полагать, он подтвердил при своем вступлении прежний договор Византии с Русью при Олеге, но затем в силу каких-то причин его нарушил.

Конечно, подобные заключения или перезаключения договоров сопровождались посылкой особых делегаций и т. д.

Конечно, на все упоминания в истории о руссах норманисты возразят, что речь идет всегда о скандинавах, но на это мы можем выставить контрвозражения:

1. Все договоры заключались Византией не с кучками скандинавских проходимцев за тридевять земель, которые сегодня здесь, а завтра неизвестно где, - а с Русью, соседним государством, которое на деле не раз показывало, что оно исполняет обязанности, налагаемые договорами.

2. Мы знаем, что в конце XI века в составе императорских гвардий в Царьграде были группы иностранцев: «варанги» (варяги), «россы» (руссы) и «кулпинги» («кольбяги» русских летописей). Значит, «варягов» и «руссов» отличали достаточно хорошо, и это различие, естественно, не было делом текущего момента: два народа разных корней не могли смешиваться и раньше.

3. Представление о том, что путь «из варягов в греки» был большой дорогой, по которой туда и сюда катились волны скандинавов, является совершенно ложным. Все исследователи согласны с тем, что этот путь был открыт сравнительно очень поздно. Наконец, история не сохранила нам ни одного случая, когда бы скандинавы прорвались через Русь, как самостоятельная сила (исключая, конечно, готов, которые переселились целым племенем несколько веков до эпохи Рюрика).

Малая шайка была беспомощна на необозримых и диких пространствах Руси; для большой же группы необходимо было, прежде всего, вступать в войну с Русью и иметь совершенно ясную, твердую и выгодную цель для пересечения пространства в несколько тысяч километров. Тот, кто упускает это из виду, подходит совершенно нереалистически к оценке исторических фактов.

Что путешествия в древности были чрезвычайно трудны, длительны и редки, показывает поездка митрополита Исидора из Москвы на Феррарский собор в Италию. Исидор выехал из Москвы 8 августа 1437 года, а прибыл в Феррару 18 августа 1438 года, т. е. ехал немногим более одного года! Ехал он опять-таки не по пути «из варяг в греки» через его родной Константинополь в Венецию или Неаполь, а сначала через Тверь, Новгород, Псков, Юрьев, Ригу к Балтийскому морю, затем морем до Любека, от Любека сухим путем через Германию; Лейпциг, Аугсбург и Тироль в Италию.

Этот объездной маршрут показывает, что даже в середине XV века путешествовать было нелегко, это не то, что в нынешние времена: купил билет и поехал.

Регулярных сношений не было, ездили оказиями, ибо по дорогам разбойничали не только разбойники, но и все малые, средние и большие феодалы, непременно требовавшие оплаты за пропуск через их земли, - это был тот же грабеж, но, так сказать, в более деликатной и завуалированной форме.

В этих условиях становится понятным, почему Исидор ехал из Москвы в Феррару более года. Если в XV столетии ездили из Москвы в Италию не морским путем, то что говорить о временах за 500 лет перед этим!

Было бы ошибкой думать, что военная сила могла путешествовать быстрее, чем мирный путешественник или торговец: без насилия против местного населения воинам обойтись было нельзя, а это вызывало отпор населения.

Константин Багрянородный оставил нам описание пути из Киева в Царьград, - и здесь путешествие совершалось одной большой компанией, могущей отразить нападение разбойников или даже небольшого войска, однако значительная часть пути пролегала по своим землям, далее через малонаселенные степи с бродячими кочевниками и, наконец, по морю. Варягам было в 100 раз хуже, ибо сотни километров они должны были пересекать по чужой стране. Леса, болота, полное бездорожье, безлюдье, отсутствие пищи, незнание местности стояли на пути путешественника посуху.

В местах же населенных их встречало не слишком-то миролюбивое население: лесные пожары, завалы дорог срубленными деревьями, устройство «пробок» из бревен на реке, отравление колодцев, засеки, стрельба из-за угла и т. д. использовались населением против вооруженных пришельцев-грабителей. Положение даже нескольких сотен хорошо вооруженных и опытных воинов в необъятной, дикой стране было совершенно безнадежно: они долженствовали быть легко перебиты.

Когда несколько тысяч варягов, приглашенных Владимиром и обманутых им, запротестовали, то не добились ровно ничего, - основная масса их была сплавлена в Царьград неоплаченной: даже тысячи варягов были беспомощны.

Представление, что по Руси IX века скандинавы разъезжали беспрепятственно вдоль и поперек, относится к области норманистской мюнхгаузеновщины, в которую, увы, свято веруют еще до сих пор многие историки.

Из книги Империя - II [с иллюстрациями] автора

10. 2. Мирный договор между фараоном Рам-Зесом (турками-греками) и готами (Русскими) якобы в XIII веке до н.э. Бругш пишет: «Когда мир с народом хита была заключен, Египет не умалил границ народа хита, удерживая над ними лишь верховное господство» , с.485. Более того, между ними

Из книги Империя - II [с иллюстрациями] автора Носовский Глеб Владимирович

10. 4. Мирный договор русских с греками, якобы, в IX веке Русско-турецкий договор 1253 года н.э. – это, по-видимому, и есть знаменитый «договор с греками», заключенный русскими, якобы, в IX-X веках н.э.Ему очень много внимания уделяет наша «Повесть временных лет» .При 400-летнем

Из книги Крещение Руси – благословение или проклятие? автора Сарбучев Михаил Михайлович

Из книги Рыцари автора Малов Владимир Игоревич

Из книги Рыцари автора Малов Владимир Игоревич

Из книги Тайны происхождения человечества автора Попов Александр

Существовал ли единый праязык? Следует сказать, что теорию о едином праязыке поддерживают не только креационисты, а есть даже целое направление в языкознании (лингвистическая универсология), основной идеей которого считается единство языков мира. Филолог И. Сусов пишет:

Из книги Так кто же виноват в трагедии 1941 года? автора Житорчук Юрий Викторович

5. Существовал ли план Ост? Естественно, что для реализации столь масштабного проекта освоения нового жизненного пространства и его германизации, затрагивающего жизни десятков, а то и сотен миллионов человек, должен был бы существовать соответствующий генеральный план.

Из книги Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега автора Цветков Сергей Эдуардович

Договор Олега с греками Подписанию долгосрочного мирного договора предшествовали переговоры о завершении военных действий. Олег желал получить «дань» - откупное для своих «воев». Это место в «Повести» вообще довольно темно. Летописец приводит двойное счисление дани:

Из книги Книга 2. Расцвет царства [Империя. Где на самом деле путешествовал Марко Поло. Кто такие итальянские этруски. Древний Египет. Скандинавия. Русь-Орда н автора Носовский Глеб Владимирович

10.4. Мирный договор русских с греками якобы в IX–X веках н. э Известный договор с греками был заключен русскими якобы в IX–X веках. Ему много внимания уделяет наша Повесть Временных Лет . При 400-летнем сдвиге в русской истории, обнаруженном нами в книгах «Меняем даты -

Из книги Тысячелетие вокруг Черного моря автора Абрамов Дмитрий Михайлович

Раздел 3. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ, КУЛЬТУРНЫЕ И ЦЕРКОВНЫЕ СВЯЗИ РУСИ С ГРЕКАМИ В XI-XII

Из книги Дипломатия Святослава автора Сахаров Андрей Николаевич

Тайный русско-византийский договор и дипломатия Руси в 967–968 годах В свете всего вышеизложенного миссия Калокира в Киев выглядит совсем по-иному, чем ее представляли себе многие историки в течение долгого времени. Поспешное отправление посла в Киев объяснялось

Из книги Том 1. От древних славян до великого князя Владимира автора Карамзин Николай Михайлович

Договор русских с греками «Мы от роду Русского, Карл, Ингелот, Фарлов, Веремид, Рулав, Гуды, Руальд, Карн, Флелав, Рюар, Актутруян, Лидулфост, Стемид, посланные Олегом, Великим Князем Русским и всеми сущими под рукою его Светлыми Боярами к вам, Льву, Александру и Константину»

автора Автор неизвестен

21. ПОХОД ОЛЕГА НА ЦАРЬГРАД И ДОГОВОР С ГРЕКАМИ Из «Повести временных лет» по «Лаврентьевскому списку», СПБ 1910.В лето 6415. Иде Олег на грекы, Игоря оставив Киеве; поя же множество варяг, и словен, и чюдь, и кривичи, и мерю, и деревляны, и радимичи, и поляны, и северо, и вятичи, и

Из книги Хрестоматия по истории СССР. Том1. автора Автор неизвестен

Из книги Большая ничья [СССР от Победы до распада] автора Попов Василий Петрович

Существовал ли в СССР «бюрократический абсолютизм»? Вынесенный в заголовок вопрос отражает другую важную сторону исторического процесса - историю власти на ее заключительном отрезке времени. Именно через раскрытие феномена власти как главного, основополагающего

Из книги Что было до Рюрика автора Плешанов-Остоя А. В.

Когда существовал русский каганат? Большинство наших источников о начале русской истории написано много лет спустя после событий. Та же «Повесть Временных Лет» – произведение XII века (а ее не дошедшая до нас предшественница была создана около 997 года). Начало же истории