Академик Александр Чубарьян: «Учебник, в котором Бандера будет героем, не подпишем! «Ящик Пандоры»: чего боится академик Чубарьян? Общественная и научная деятельность
Сопредседатель Латвийско-российской комиссии историков Александр Чубарьян - знающий историк, очень опытный администратор, а также умелый дипломат. Родившийся в 1931 году ученый не принадлежит к имперски настроенным «ястребам» истории. Однако напрасно также ожидать, что Чубарьян будет игнорировать политический курс своего государства и его нужды.
Директор Института всеобщей истории Российской академии наук, доктор исторических наук Чубарьян является сопредседателем двусторонних комиссий историков не только с Латвией, но и с Литвой, Германией и Украиной. Чубарьяна очень уважают в российских академических кругах. Его считают самым большим авторитетом в вопросах отношений России и Европы в 19-м-20-м веках. В основном об этом периоде времени идет речь приблизительно в 300 научных работах и восьми монографиях, которые написал Чубарьян. Для перечисления занимаемых академиком должностей и научных обязанностей понадобится очень много места. Редкий случай, когда на каком-либо связанном с исторической политикой совещании в Москве не присутствует Чубарьян. Наверное, не будет преувеличением сказать, что он один из творцов российской исторической политики, во всяком случае - один их тех, кто на нее влияет. «Все латвийские учебники по истории пронизаны навязчивой идеей оккупации», - высказался он в середине ноября на заседании комитета Совета Федерации.
Чубарьян не относится к апологетам советской политики в Балтии в 1939-1940 годах, но термин «оккупация» употреблять избегает. Как и большинство коллег в России, он отдает предпочтение «инкорпорации». Такой термин на момент событий использовала также британская внешнеполитическая служба.
«Дипломатичен, не слышит того, чего не хочет слышать», - неофициально говорят о своем партнере латышские историки. В этих особенностях автор убедился и во время короткого интервью, которое состоялось в конце ноября, когда Александр Чубарьян находился в Риге вместе с другими входящими в двустороннюю комиссию российскими историками.
Из российских СМИ складывается впечатление, что интерес к Латвийско-российской комиссии историков только у латвийских журналистов.
Нет, в России интерес к этой комиссии есть. У различных слоев населения. Нас поддерживает также руководство российского государства. Перед поездкой в Ригу у меня была беседа с руководителями (российского) МИДа. Они очень следят за этим и считают комиссию полезным делом. Так же считают Российская академия наук, университеты. Интерес к нам есть и в обществе. Как вам, наверное, хорошо известно, есть у нас и такие люди, которые критично относятся к латвийско-российским историческим связям. Их интерес негативного характера.
В «Парламентской газете» от 19 ноября вы высказались, что в постсоветских странах время в составе Российской империи и СССР характеризуют, как «колониальный период». Не заметил, чтобы в Латвии это кто-то называл бы так…
Как президент Международной ассоциации институтов истории стран СНГ могу сказать, что так это так называют. В Узбекистане, Грузии, теперь и в Молдове это время называют «колониальным». Я не говорю о Латвии, но там, в странах СНГ, эта идея сейчас популярна. В их учебниках имперское время так и отделено - «колониальный период».
На одном из российских интернет-порталов я наткнулся на риторический вопрос читателя: «Как же получилось, что в наши дни все граничащие с Россией государства в Советском Союзе и России исторически видят только агрессора и оккупанта?».
Ну, это не правда. Например, Польша нас оккупантами не считает. Знаете, если я вам сейчас начну перечислять, на скольких российских интернет-порталах меня критикуют за слишком мягкое отношение к Латвии... Наверное, на эти вещи не надо обращать внимание.
Вы сейчас в России продвигаете идею о специальном учебнике по вопросам Великой Отечественной войны (1941-1945), потому что учебные пособия нужно сделать более патриотичными. Однако участие СССР в войне ознаменовано не только геройством. Были вещи, за которые стоит стыдиться…
Я этот учебник отношу к странам СНГ, к тем советским республикам, которые вместе воевали в годы Великой Отечественной войны. Конечно, ничего красивого в войне не было. Война была жестокой и ужасной. У нас недавно вместе с белорусскими и украинскими историками вышла работа в двух томах «1941: земля в огне» о начале войны. Продолжим о 1942 и 1943 годах. Великая Отечественная война - это общая тема для всех стран СНГ. У Латвии, Литвы и Эстонии на это время свой взгляд. Ну, это ваше дело. В Молдавии тоже часть историков считают, что их страна как государство во Второй мировой войне не участвовала.
- А как с « неудобными» вопросами о действиях Красной армии? Много ли ваша молодежь узнает об этом?
Мы ведь изучаем все! И о репрессиях, и о заградительных отрядах на фронте, и о ГУЛАГе времен войны. Все! Даже с немцами мы пишем совместное учебное пособие. Там немцы так и признают, что Сталинград для них является символом поражения, а для русских - символом победы.
- Я имею в виду то, что красноармейцы делали на территории Германии…
А что они такого делали?! А что немцы делали на территории Советского Союза? Ну, что вы!..
- Я говорю об изнасилованиях женщин.
Ну, были такие случаи. Кто знает, сколько?
- Сами немцы говорят - два миллиона.
Нет! Это глупости!.. Знаете, это так аморально. Сейчас этим людям (кто пострадал) по 70-80 лет. У них дети. Они вовсе не хотят, чтобы их имена назывались. Конечно, такие вещи были. Мы вместе с австрийцами издали книгу «Красная армия в Австрии». Там есть все факты. Если были заявления, виновных судили. Были приговоры. Я не отрицаю, что эта была трагичная сторона дела.
- Вопрос: рассказывается ли это российской публике, или же она живет только представлениями о героизме.
Может быть, народ о каких-то эпизодах знает меньше.
Совместный сборник документов Латвийско-российской комиссии историков планируется к 2014 году. Если учесть, что второй том сборника документов Литовско-российской комиссии из-за различия во взглядах уже задержан на три года, не слишком ли это оптимистичный срок?
Будем надеяться, что все будет хорошо. С Литвой было сложное дело. Согласование проходило тяжело. Но это не моя и не наша (России) вина. Том уже полгода как завершен и находится у литовцев. В марте все согласовали. Но у них не было денег на издание. Теперь сопредседатель комиссии Арвидас Никжентайтис мне позвонил и сказал, что деньги есть, потому что в этот вопрос вмешался МИД Литвы, и дело пошло.
- У вас была комиссия по противодействию фальсификации истории во вред интересам России...
Теперь ее больше нет. Просто нет.
- Насколько я понимаю, вместо нее восстановлено Российское историческое общество царских времен.
Ну, не говорите о вещах, о которых вы не знаете! Комиссию по фальсификации ликвидировали. Российское историческое общество - это продолжение распущенного в 1917 году Императорского общества русской истории. Противодействие искажению исторических фактов - это только часть задач общества. Объем его работы огромный, а борьба против фальсификации только маленькая часть задач. Так как я был членом комиссии по борьбе с фальсификацией, то должен сказать, что комиссия не вмешивалась в чью-либо работу. Она издавала свои книги, а самое большое заседание комиссии было посвящено облегчению доступности архивов.
Ну, что мы будем говорить о комиссии, которой больше нет! Хорошо, есть люди, которые еще используют термин «фальсификация истории», но я как сопредседатель Российского исторического общества его не использую, и председатель общества Нарышкин не использует.
- Какие вопросы истории сейчас увлекают жителей России?
Их много. У нас выходит огромное множество исторической беллетристики, и мне это нравится. Люди ищут в истории ответы на проблемы сегодняшнего дня. Аналогии. Сейчас большой спрос на Россию 18-19-го веков. Интерес к реформам, которые в то время проводились. В СССР ведь нельзя было говорить ни о них, ни о русской интеллигенции, ни об императорах, потому что они были «враги». Еще большой интерес к истории древних времен и Средневековью. И это не только касательно России. Для нас как для профессионалов самый сложный вопрос все-таки в том, что писать о последних 20 годах истории России. Когда так много мнений, трудно писать. Соратник Мао Дзедуна Джоу Энлай в свое время заявил, что еще не пришло время писать о Великой Французской революции, потому что прошло «только» 150 лет.
Ваше желание включить Первую мировую войну в поле зрения двусторонней комиссии историков тоже можно отнести к интересу российской публики к этому вопросу?
Вспышка интереса к Первой мировой войне не только у нас, но и во всем мире. Накануне столетия начала этой войны правительство Англии назначило специального представителя. В Германии тоже есть интерес.
Для России это «забытая война». У нас нет ни одного памятника жертвам Первой мировой войны, хотя они есть почти в каждом маленьком городе Европы. Во времена СССР об этой войне забыли, потому что она не соответствовала советским идеологическим стереотипам. Джордж Кеннан говорил: все, что случилось в 20-м веке с Европой, происходит из Первой мировой войны.
- И что вы в этом контексте хотите от Латвии?
Организовать совместную конференцию! Профессор Айварс Странга эту идею поддержал и выдвинул несколько очень интересных вопросов, которые актуальны для Латвии: во-первых, беженцы, которых было огромное количество; во-вторых, высылка евреев; в-третьих, создание независимой Латвии. Я с этой мыслью полностью согласен.
Перевод: Лариса Дереча.
Во всех странах СНГ уже написаны новые национальные истории. Как же в них выглядит Россия?
Ассоциация институтов истории стран СНГ родилась четыре года назад. Теперь она сама уже целый институт со своим журналом "Историческое пространство", своими "летними школами" для молодых историков, которые стали возможны благодаря финансовой поддержке Международного фонда гуманитарного сотрудничества СНГ.
Вначале я и сам не очень верил в успех, - рассказывает наш собеседник. - Распался СССР, распалась и наша история: академические институты бывших республик сосредоточились на своей национальной тематике, скоро обнаружился разнобой в оценках совместно прожитой истории наших стран. Но уже старт обнадежил: Ассоциация была учреждена сразу на "директорском уровне", причем единодушно.
Директор Института всеобщей истории РАН академик А.О. Чубарьян как инициатор проекта и стал председателем этого связующего звена историков СНГ. Раз в год Ассоциация проводит свои пленарные заседания, организует обсуждение различных "острых" вопросов совместного прошлого. Последнее, четвертое, состоялось в июне в столице Молдавии. Оно и дало повод для этого интервью.
Не меняя маршрута
Российская газета: По пути в Кишинев вы на пару дней остановились в Киеве. Чем это было вызвано, Александр Оганович?
Александр Чубарьян: Там, в Киеве, состоялась презентация книги российских историков, которую украинские читатели смогут прочитать на своем родном языке. Наши страны, единственные в Содружестве, создали дву-стороннюю Совместную комиссию историков. С украинской стороны ее возглавляет директор Института истории Украины Национальной академии наук Украины академик Смолий Валерий Андреевич, с российской стороны это я. В свое время комиссия приняла решение "обменяться изданиями" - очерками истории России в переводе на украинский язык и очерками истории Украины в переводе на русский. Важное отличие обоих изданий в том, что они содержат современный взгляд на историю наших народов и взаимоотношений наших стран.
РГ: Значит, и на историю разногласий?
Чубарьян: А это уже контекст истории. Мы анализируем не текущую политику, а события прошлого, понимая, что полностью избежать политизации истории, к сожалению, невозможно. Наша профессиональная обязанность - минимизировать этот процесс хотя бы в такой мере, чтобы история не превратилась в служанку и заложницу конкретных политических задач.
РГ: Но сама острота споров не говорит ли о том, что ваши оппоненты, тоже профессиональные историки, вовсе не обязательно следуют этому принципу?
Чубарьян: Вот потому мы и решили вынести точки зрения на широкую публику: пусть рассудит общественность. Наша книга уже отправилась к украинскому читателю. Ее презентация в Российском культурном центре в Киеве, устроенная с помощью посольства РФ, прошла, на мой взгляд, очень успешно, там были большая аудитория, представители академии, университетов, средств массовой информации. А книга, подготовленная Институтом истории Украины, уже переведена на русский язык и скоро выйдет в издательстве "Олма Медиа Групп" с последующей презентацией в Москве. Так что не пропустите.
РГ: Почему именно вам выпал такой дубль: возглавлять и российско-украинскую комиссию, и Ассоциацию институтов истории стран СНГ, в которую, как я понимаю, Украина тоже входит?
Чубарьян: Разумеется, входит. А "дубль", о котором вы говорите, это заслуга всего Института всеобщей истории РАН. Наши ученые серьезно и многогранно исследуют исторические аспекты взаимоотношений бывших советских республик с Российской Федерацией. В этом спектре одно из важных и трудных направлений - российско-украинское.
А негатив-то не чужой
РГ: Понятно, что трудности следует преодолевать, но для этого нужна обоюдная воля. У России она вроде бы есть. А у нашего соседа?
Чубарьян: Я все-таки начал бы с "общих" проблем, с которыми сталкиваются все страны Содружества. Все соседи России заняты сейчас поиском своей национальной идентичности. Этот же вопрос весьма популярен и в России. В Кишиневе мы констатировали, что первый этап этих поисков фактически завершен. Все страны СНГ издали свои национальные истории. В большинстве случаев они изданы на национальных языках, иногда - на русском. Где-то вышел один том, где-то два, три, а где-то издание еще продолжается, скажем, в Узбекистане один том вышел, другие на подходе, то же самое в Таджикистане. В принципе это нормальное явление: любое суверенное государство стремится выстроить свою национальную историю. Но, к сожалению, некоторые издания национальных историй свидетельствуют, что определенный круг историков - не все! - ищут корни и основы национальной идентичности своих стран на противопоставлении России. В их трудах она выглядит как внешний противник, иногда даже как внешний враг, которому приписывают негативное влияние на ход исторического развития в этих новых суверенных государствах.
РГ: Но среднеазиатские республики переступили порог Российской империи только в середине XIX века. И что же, свою новую идентичность они ищут за этим "порогом"?
Чубарьян: Конечно, нет, их идентичность идет из древности. Не случайно между историками Узбекистана и Таджикистана существуют разногласия относительно оценки некоторых проблем древней истории. Но именно XIX век в ряде новых учебников истории этих стран характеризуется как колониальный период, который начался с актов их присоединения к России.
РГ: Но когда свою идентичность ищут, отталкиваясь от чужого "негатива", невольно возникает вопрос: а насколько он "чужой"?
Чубарьян: В этом все дело. В мировой истории есть масса примеров, когда некоторые государства сотни лет жили в составе других государств, но не видят в этом никакого повода для обид или претензий. Норвегия жила несколько сотен лет под Швецией - остались только анекдоты и шутки, которые норвежцы и шведы с удовольствием рассказывают друг про друга. В течение многих столетий была Британская колониальная империя, Индия жила под Англией, там не раз случались и подавлялись восстания, но никакого антианглийского синдрома в Индии сегодня нет. Как любили индусы ездить учиться в Кембридж, так и сегодня любят. Колониализм принес много бед колониальным странам, но он принес им также технологию и культуру, и это сейчас признано во всем мировом сообществе.
РГ: Кажется, это Франция инициировала кампанию по улучшению имиджа колониализма и его роли в мировой истории?
Чубарьян: Франция инициировала вопрос о том, чтобы принести извинения за колониализм. Одновременно - другая крайность - год назад некоторые французские чиновники вообще предлагали исключить из школьных учебников любое упоминание о французском колониализме. Но пришлось отступить, запротестовала профессура. Я думаю, что идея "ущербного самоощущения" от того, что какая-то нация какую-то часть своей истории провела в составе другого государства, только принижает саму эту нацию. Не на негативе надо искать свою идентичность, а на позитивном вкладе в общее достояние и культуру народов. Я могу понять австралийцев, которые попросили извинения у своих аборигенов, могу понять новозеландцев, уже готовых просить прощения по таким же соображениям, но при чем тут Россия? Перед какими "угнетенными нациями" ей извиняться?
РГ: Другими словами, ни Российская империя, ни Советский Союз колониальных захватов не вели, колониальной политики не проводили - обвинение несостоятельно?
Чубарьян: Очень интересную идею на последнем заседании нашей ассоциации выдвинули армянские коллеги - по их предложению темой нашей следующей встречи может быть обсуждение проблемы статуса бывших республик в составе Советского Союза. Это будут в полном смысле слова - "доклады с мест". Но в общих чертах ответ очевиден. У каждой из республик были свой флаг, герб, гимн, парламент, Верховный суд и т. д. Существовали свои национальные организации, функционировала национальная система образования, готовились национальные кадры. Каждая республика имела свои узаконенные границы. Украина и Белоруссия, кроме того, являлись членами ООН. Как, по-вашему, квалифицирует международное право подобное состояние национальных территорий? Ограниченный суверенитет с элементами государственной независимости - это как минимум. Но уж никак не колониализм!
Что, естественно, не снимает вопроса о попытках элит Российской империи и Советского Союза контролировать и направлять всю жизнь в национальных республиках директивами из центра.
РГ: Самое оригинальное в нашем случае, что "ярлыки" России-правопреемнице предъявляют как бы задним числом. Столько говорили о "цивилизованном разводе" - и вдруг оказывается, что Россия нарушала суверенитеты присоединившихся национальных территорий, а не помогла им сложиться и выжить. Вы-то ждали такого именно со стороны историков?
Чубарьян: Историки сказали свое слово после политиков, даже если те вслух не сказали, а только дали понять, в каком духе писать новые национальные истории. Например, в применении к народам Кавказа и к вопросу об их включении в состав Российской империи следует вспомнить так называемую теорию "наименьшего зла", выдвинутую еще в советское время академиком Нечкиной и тогда уже вызвавшую большие споры.
В применении к народам Кавказа альтернативой России могли быть или Персия, или Османская империя...
РГ: ...чьи нашествия так опустошали Кавказ, что эти страницы истории читать и то страшно.
Чубарьян: Вот это веками продолжавшееся противостояние и вынудило два христианских народа, армянский и грузинский, искать покровительства у России, которая и в конфессиональном, и в цивилизационном плане была им гораздо ближе. Подобную проблему выбора история много раз ставила перед разными народами и странами - и в конце концов выбор приходилось делать. Предки взяли на себя такую ответственность перед потомками. А потомкам их нынешние политики и историки говорят, что это была "трагическая ошибка"! В большинстве новых национальных историй, только что написанных в странах СНГ, о проблеме выбора, как правило, не говорится.
Менять, да еще так резко, отношение к своему прошлому - значит упрощать его до крайности. Вспоминаю конференцию, которая два года назад прошла на Украине. Прекрасная тема: "Образ соседа". Так вот, к соседу, большому ли, малому ли, надо относиться уважительно, даже если в прошлом и остались обиды друг на друга. Свою новую национальную историю и новые отношения между независимыми странами и братскими народами неконструктивно строить, опираясь на исторический негатив. За основу можно взять то, что сближает культуру, принципы добрососедства и т.д.
Зачем делить Гоголя?
РГ: А вы не допускаете, что такой выплеск на "чужой негатив" связан с тем, что историкам СНГ вдруг открылись другие несостоявшиеся альтернативы, час которых, быть может, пробил сейчас?
Чубарьян: Отвечу вам на примере Украины, потому что самая оживленная дискуссия у нас идет именно с украинскими историками. Это не случайно. У нас было совместное древнерусское государство - Киевская Русь, но в лексиконе многих украинских коллег такого названия больше нет, они заменили его "древним периодом в истории Украины". Идея о том, что именно Киевская Русь положила начало истокам государственности трех народов - русского, украинского и белорусского, - если еще и принимается, то с большой неохотой. Правда, на Украине есть целая группа историков, которые твердо придерживаются давно устоявшейся, классической точки зрения - Киевская Русь была колыбелью трех братских народов. Так что споры идут и внутри украинских элит.
Период совместного проживания с Украиной был самый длительный в истории России, больше трех веков. Это вторая по сложности тема - XVII век, все обстоятельства, связанные с присоединением Украины к России.
РГ: А когда-то говорили - "воссоединение"...
Чубарьян: Этот термин уже не вернуть. Историки Украины опубликовали много ранее неизвестных документов, в том числе и письма Богдана Хмельницкого, из которых видно, что его оценка Переяславской рады со временем существенно изменилась. Очень активно наши коллеги развивают также идею гетманата как элемента украинской государственности - и упрекают нас, российских историков, в том, что мы в своих работах и учебниках этой темы почти не касаемся. Упрек, в общем, правильный. Только надо и тут сделать оговорку: в этом сегменте украинской историографии как раз Академия наук Украины занимает позицию гораздо более спокойную и взвешенную. Российский читатель сможет убедиться в этом, когда в Москве выйдет новый сборник очерков украинских историков.
Следующие пласты истории, которые сегодня вызывают множество споров, - страны СНГ в составе Российской империи и в составе Советского Союза. Мы обсуждали эти темы - в более широком контексте, применительно ко всем бывшим республикам СССР - на коллоквиумах ассоциации в Душанбе в 2006 году и в Киеве в 2007-м. Концептуально позиция российских историков состоит в том, что история требует многофакторного подхода. Не выхватывать какие-то отдельные события и факты, нарушая целостность исторической картины, а исследовать всю совокупность явлений, их органическую связь, взаимозависимость, отдаленные последствия. Царскую империю, ее отношение к национальным окраинам не стоит идеализировать, об этом написаны сотни трудов, но нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что это Россия, как более мощное государство, помогла ускорить их экономическое развитие. Экономика этих стран была сформирована и построена за годы советской власти. А культурные взаимовлияния! Очень трудно поделить Гоголя и Булгакова между Украиной и Россией, и зачем их делить, если они принадлежат культурам обеих стран? Это еще один аргумент в пользу "многофакторной истории", которую любые рассечения на "наше" и "ваше" могут только обеднить и опошлить. Многие украинские историки признают, что в составе Российской империи Украина сохранила свою культуру, образование, идентичность. Не раз мы слышали такие же признания из уст наших коллег и в других странах СНГ.
РГ: Александр Оганович, вот слушаю вас и думаю: а какое же тут различие научных взглядов? Делить Гоголя - это по какой науке? У крупного украинского ученого есть работа с таким названием: "Голод 1921 г., Голодомор 1933 г. и голод 1946 г." Одно из трех несчастий, обрушившихся на всю страну, представлено как спланированная кампания с целью уморить украинский народ. Не кажется ли вам, что такой "взгляд" не научный, а косой, и как раз в этом его главное "различие"?
Чубарьян: Я бы даже продолжил ваш вопрос: если историки пользуются разными методологиями, то как отличать правду истории от ее вульгаризаторского правдоподобия? Методология подхода должна быть общей. Вот принцип, которого придерживается российская историческая школа: ответственность за наше общее прошлое лежит на всех. За перекосы и нарушения в национальной политике советского времени, за репрессии на местах, за выкачивание продовольственных ресурсов из деревни и трижды спровоцированный массовый голод ответственность несет не только "центр", который, как правило, олицетворяют с Москвой, но и национальные, партийные элиты бывших республик, их карательные органы, местные органы власти. Во многих странах СНГ немало историков разделяют такой взгляд, это в основном ученые академического круга. Поэтому нам удается находить друг с другом общий язык.
ГУЛАГ, дитя безродное
РГ: Если вернуться к вашему термину о "политизации истории", как это происходит? Извините, сидит ли в каждом правительстве своего рода модератор национальной истории?
Чубарьян: Нет универсальной системы. В принципе историческая наука - это все-таки общественная и в какой-то мере политическая наука. И не случайно в странах СНГ в то время, когда происходит формирование новой национальной идентичности, она приобрела такую высокую значимость. Язык и история - вот два главных компонента, которые больше всего влияют на формирование идентичности.
Соблазн использовать исторические аргументы для политических целей всегда был и будет у любой политической элиты. Просвещенный лидер использует это, но одновременно предоставляет возможность ученым и историкам работать свободно, выдвигать и другие точки зрения. История не может интерпретироваться в соответствии с указами руководителей государств. Мы в своей стране это уже прошли, уже отвыкли от такой практики. У нас могут быть острые дискуссии, споры, критика друг друга, но указаний, как писать историю, этого не было уже при М.С. Горбачеве, не было при Б.Н. Ельцине, не было при В.В. Путине, нет при Д.А. Медведеве. Хотелось бы, чтобы такой же подход превалировал в историографии наших коллег в странах СНГ.
РГ: Существует точка зрения, что все это делается с целью добиться компенсаций от России как правопреемницы СССР. Потребовала же от нас Литва 28 миллиардов долларов "за советскую оккупацию".
Чубарьян: При создании Российского государства в 1991 году было признано только четыре проявления правопреемственности: ядерное оружие, Совет безопасности ООН, международные договоры и собственность за границей. Новая Россия не несет ответственности за преступления тоталитарного режима, во-первых, потому что по числу жертв репрессий Россия пострадала больше всех других республик, во-вторых, потому что первой начала и внесла решающий вклад в процесс освобождения от этого режима, в том числе и на всем постсоветском пространстве. Если уж считать нас "правопреемниками прошлых нарушений и преследования свобод", которые мы не только осудили, но и ликвидировали, то почему такими же преемниками не должны считаться элиты тогдашних советских республик, которые даже входили в руководство всей страны?
Возвращаясь к деятельности Ассоциации институтов истории стран СНГ, должен сказать, что мы работаем конструктивно, в духе уважения друг к другу. Главное состоит в том, что мы совместно ищем подходы к нашей общей истории, ведем порой острые дискуссии, что является нормальным атрибутом развития науки.
Считаю очень важным и то, что каждый год под эгидой Ассоциации мы проводим летние школы молодых историков; 20 молодых преподавателей и аспирантов слушают лекции, сами активно выступают, и это лучшая форма вовлечения молодых в наше сотрудничество.
По общему согласию участников, мы намерены приглашать на заседания Ассоциации и "летних школ" историков других стран - государств Балтии, стран Восточной и Центральной Европы.
РГ: Последний вопрос, Александр Оганович: мы с вами говорили только про историю. А в других гуманитарных областях есть аналоги вашей Ассоциации?
Чубарьян: Да, сейчас делаются попытки создания Ассоциация институтов философии стран СНГ. Директор Института философии академик А.А. Гусейнов мне сказал, что он собирается осенью собрать директоров институтов философии всех стран Содружества.
Как известно, история — это наука, являющаяся наиболее зависимой от «времен и нравов». Те, кто выбирают ее изучение делом всей жизни, вынуждены с этим считаться. Особенно сложно приходится ученым, деятельность которых приходится на периоды резких изменений политического и экономического курса государства, где они живут.
Одним из тех, кто успешно прошел все испытание, сохранив лицо и уважение коллег, в том числе за рубежом, является академик Чубарьян.
Семья
Чубарьян Александр Оганович появился на свет в Москве, 1931-м году, в армянской семье. Отец историка — Оган Степанович — был библиотековедом, пользующимся известностью в научных кругах далеко за пределами Советского Союза. О. С. Чубарьян написал множество книг, имел степень доктора педагогических наук. В течение 10 лет он занимал пост главного редактора сборника «Библиотеки СССР», а с 1969 по 1972 год был и. о. директора библиотеки имени В. И. Ленина. Интересный факт — находясь на лечении в одном из госпиталей блокадного Ленинграда, молодой ученый регулярно сбегал оттуда, чтобы пару часов поискать информацию в библиотеке им. М. Салтыкова-Щедрина для своей диссертации, посвященной появлению первых технических книг России в эпоху Петра Первого.
Учеба
В 1955 году Чубарьян Александр Оганович окончил исторический факультет МГУ с отличием, а спустя 4 — аспирантуру Института истории АН СССР. Для своих дипломной работы и диссертации на соискание степени молодой ученый выбрал тему, раскрывающую некоторые подробности подписания Брестского мира 1918 года.
Карьера
В 1958 году Чубарьян А. О. был зачислен на должность в Институт истории (ИВИ РАН). Там он проработал вплоть до 2015 года, т. е. более 57 лет. Последние 18 ученый был директором ИВИ РАН.
В 1971 году Чубарьян стал доктором исторических наук. Его диссертация касалась изучения роли В. И. Ленина в формировании советской внешней политики.
В числе других научных и карьерных достижений Александра Огановича можно назвать деятельность в качестве ученого секретаря отделения истории АН СССР, преподавание в МГИМО и Дипакадемии МИД.
В 1994 году Чубарьян Александр Оганович стал членом-корреспондентом РАН (академик c 2000 года).
Общественная и научная деятельность
Ученый долгие годы был вице-президентом Международного комитета исторических наук, членом Комиссии, занимающейся вопросами религиозных объединений, сопредседателем рабочей группы российских и австрийских историков, первым ректором ГАУГН и пр.
Книги и публикации
Чубарьян А. О. является автором более трехсот пятидесяти научных трудов. Среди них особый интерес вызвали книги «Европейская идея в истории в 19-20 веков» (издана в английском и немецком переводах в Великобритании и ФРГ), «Брестский мир», «Европа в 20 веке: история и перспективы» и пр.
В 2006 году был издан учебник истории под авторством А. Чубарьяна, Е. Пивовара и А. Данилова. Он стал предметом споров среди педагогов и общественных деятелей. Дело в том, что некоторые рецензенты усмотрели в нем возврат к политическим представлениям, сложившимся в 1920-е годы. В частности, по мнению критиков учебника, одним из авторов которого является Александр Чубарьян, история СССР в период культа личности в нем показана как результат классовой борьбы, нарастающей по мере продвижения страны к социализму.
Ордена
Заслуги ученого перед страной и мировой исторической наукой не раз были отмечены высокими отечественными и зарубежными госнаградами. В частности, Чубарьян Александр Оганович является кавалером орденов:
- «Знак Почета» (1976 год);
- Французского Почетного легиона;
- «За заслуги перед Отечеством» (2006 год, 4-й степени);
- «Святого Григория Шестого» (Ватикан);
- Германский офицерский крест;
- (Российская Федерация) (1999 год).
Сегодня, несмотря на весьма преклонный возраст, ученый продолжает исследовательскую работу. В отличие от большинства своих консервативно настроенных ровесников, он считает Интернет даром и активно пользуется этим инструментом. На данный момент в сферу его научных интересов входят проблемы гуманитарного знания в нашей стране и современном мире, проект открытия ЦКН, который должен объединить биологов, психологов, генетиков, лингвистов, нейрофизиологов и историков, а также вопрос влияния исторического прошлого Европы на ее будущее.
Академик Александр Чубарьян, директор Института всеобщей истории РАН
ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ – ОБЩАЯ ЧЕРТА ВСЕХ РЕЖИМОВ В РОССИИ
Вопрос: Александр Оганович, этим летом о Российской академии наук говорили очень много, но не в связи с научными изысканиями, это, к сожалению, широкую публику не трогает. Скандальный интерес вызвало письмо десяти академиков об опасности клерикализма общества. Насколько я знаю, вам тоже предлагали подписать письмо, но вы предпочли этого не делать. По роду деятельности вы среди всех академиков ближе всех к высшим иерархам Церкви и встречались не только с патриархом, но и с Римским папой. Почему вы не подписали письмо?
Ответ: Мне представляется, что моя подпись под любым письмом, которое касается проблем сосуществования науки и религии, была бы не слишком этичной. Президент РАН возложил на наш институт и на меня лично ответственность за связи с Патриархией. Мы провели уже несколько конференций, в которых участвовали и представители Ватикана. На последней конференции «Христианство и роль морально-этических ценностей в истории и культуре» даже мне, академику по истории, были очень интересны доклады митрополита Кирилла и кардинала Пупара. Кроме того, я вхожу в редколлегию Православной энциклопедии и в редколлегию Католической энциклопедии. Недавно под моей редакцией вышло учебное пособие «Религии мира». Все это лимитирует мое участие в любых петициях по данному вопросу.
Вопрос: И все же, как вы относитесь к высказанным в письме ваших коллег соображениям по поводу непомерного влияния церкви на светскую жизнь?
Ответ: Мне не кажется, что общество погружается в клерикализм. Хотя нравственных проблем у нас предостаточно. Церковь может с пользой участвовать в возрождении морально-этических ценностей, и это соответствует ожиданиям общества. Несмотря на сильную поляризацию, в массе оно приветствует эту идею. Не вижу ничего плохого в том, что Церковь, как говорил митрополит Кирилл, не хочет быть вне общества и ищет свою «нишу».
В то же время вся мировая история имеет много примеров сложных и часто весьма противоречивых отношений между церковью и властью, между церковью и различными слоями общества, что влияло и на политическую жизнь, и на настроения в обществе. Гармонию в отношениях между светской властью и церковью не следует нарушать. Главное – следовать Конституции, по которой церковь отделена от государства. При этом нельзя забывать, что нравственность общества сильно зависит от нравственности власти.
Вопрос: Мне почему-то кажется, что нравственность значительно сильнее зависит от степени развития гражданского общества, чем от глубины осознания религиозных доктрин. В конце концов, Библии уже две тысячи лет, а нравственность во все времена была разная. То, что казалось нормальным во времена Ивана Грозного, сейчас выглядит дикостью, хотя церковный канон не менялся.
Ответ: Конечно, нравственность категория историческая, но все-таки есть некоторые общепринятые неизменные принципы, которые названы еще в Библии. Главные из них – неприятие насилия, любовь к ближнему, уважение к чужому мнению, что сейчас называется толерантностью. И, в идеале, все это должно касаться не только частной жизни, но и политики. Для меня в связи с этим большое значение имеет движение пацифизма. Я много лет назад занимался этим вопросом и даже публиковал статью – «Мораль и политика». А лозунг «цель оправдывает средства» слишком часто вел к нарушениям этики и морали, прав человека и целых народов, к репрессивным и карательным мерам.
Вопрос: Как в таком случае быть, например, с террористами, которые захватывают заложников, предлагают обменять их жизнь на свои требования? Ведь жизнь высшая ценность, она абсолютна, а мораль не имеет количественного выражения.
Ответ: Нет, я не толстовец, и когда совершается насилие, приходится на него отвечать насилием.
Вопрос: В истории России были периоды, когда власть была нравственной?
Ответ: Трудно такое представить. Вся русская история, да и мировая тоже, наполнена войнами, а короткий мир – лишь передышка между войнами. И в истории обычно прославляются те, кто вел войны и добивался побед, хотя я уверен, что молодежи надо показывать и тех, кто думал о мире. Но помним ли мы таких деятелей или политиков? Сахаров или мать Тереза были высоконравственными людьми, но власти не имели. Может быть, Конфуций и Ганди? Или философы Древней Греции? Вот малоизвестный исторический пример: Гаагская конвенция 1907 года, которая стала основой международного права, была принята по инициативе Николая II.
Вопрос: Иногда кажется, что было бы лучше, если бы наш последний царь пореже оглядывался на мораль. В теории самоорганизации сложных систем есть термин «точка бифуркации», когда система доходит до состояния, в котором качественно и необратимо меняются ее основные свойства. В истории России какие моменты вы бы назвали точкой бифуркации?
Ответ: 1917 и 1991 годы. В те моменты перед Россией вставал выбор, которого раньше не было. Перед Петром, Елизаветой, Екатериной тоже вставала проблема выбора пути, но по многим причинам им этот выбор было сделать легче. Даже революция 1917 года совершалась постепенно, растянулась вместе с Гражданской войной на несколько лет. А в 1991 году речь шла о быстрых решениях. Но выбор пути еще не означает выбора условий реализации. Самые благие намерения могут быть испорчены тем, как они исполняются. Что и произошло. Самая большая ошибка реформаторов – пренебрежение социальным фактором, хотя мирового опыта по этой части предостаточно. Есть даже термин, который введен для перехода от тоталитаризма к демократии, – «социальная амортизация». Во многих бывших соцстранах не возникло такого социального расслоения, как в современной России.
Мне вспоминаются встречи с Джорджем Кеннаном, известным американским дипломатом и советологом. Кеннан говорил, что ничего из горбачевских идей не выйдет, потому что их не пропустит средний слой аппаратчиков. И в этом плане еще вопрос, удалось бы нам выйти из тоталитаризма без шоковой терапии, не перегнув палку.
Вопрос: Самыми популярными философами у нас стали Бердяев и Соловьев, которые писали о неповторимости исторического пути России и ее принципиальной несхожести со всеми прочими странами. Но вот настала глобализация. Как это увязывается с мессианством России?
Ответ: Глобализация – объективный процесс, когда происходит расширение мира и общие процессы идут во всех странах. Страна, которая не хочет оказаться вне прогресса, должна находиться в этом потоке. Но выяснилось, что глобализация не устраняет стремления к национальной идентичности. Отцы-основатели европейской интеграции мечтали о том, что Европа станет абсолютно однородной. Для этого сделано многое – нет границ, мобильность высока, образование общее, деньги общие, но народы не хотят терять культурную самостоятельность и идентичность.
Крайне интересные процессы происходят на постсоветском пространстве. Говорю об этом как председатель Ассоциации директоров институтов истории стран СНГ. Мы собирались несколько раз, и видно, что во всех странах идут поиски национальной идентичности, уже написаны многотомные труды по истории. Поиск национальной концепции становится для многих историков и политиков главным смыслом их деятельности. В некоторых бывших советских республиках в учебниках пишется, что из России шло все зло, и вводится термин «колонизация». Мне кажется, усиливать беспредельно роль национальных приоритетов опасно – можно оказаться на мировой периферии. Моя позиция состоит в том, что пребывание этих стран в составе России и СССР, при всех сложностях, выводило их на более высокий экономический уровень и включало их в сферу большой политики. Я по натуре оптимист и считаю, что проявления крайнего национализма уйдут в прошлое. Надо иметь в виду, что все народы, находясь в составе Российской империи и СССР, испытывали одни и те же сложности. Вообще, идея утверждать национальную идентичность «за счет России» мне кажется непродуктивной, противоречит фактам и заведет нас всех в тупик.
Кстати, во многих странах весьма спокойно относятся к периодам своей истории, когда они входили в состав других государств. Норвежцы и шведы вспоминают многие факты своей общей истории как повод для шуток и анекдотов. В Индии или в Бангладеш нет антибританского синдрома. В эти страны из Англии шла не только колонизация, но и технологические новшества и культурные достижения. Как и прежде, элита предпочитает учиться в Оксфорде и Кембридже. Мне кажется, что именно культура может стать скрепляющим моментом, который соединит страны на постсоветском пространстве.
Вопрос: В России нет человека, который время от времени не задавал бы себе вопрос, возможно ли восстановление страны в прежних границах. Если же нет такого варианта, то какое место должна стремиться занять Россия на постсоветском пространстве? И как нам строить отношения с бывшим соцлагерем, где богато произрастают антироссийские настроения?
Ответ: Нет, прежних границ уже не вернуть. В странах, ушедших от СССР, сформировалась национальная элита с мощными разносторонними интересами. Я не вижу ни экономических, ни политических способов возвращения их в состав России. Некоторые страны уже стали частью Европы, но ведь и Россия часть Европы. И не надо забывать, что Болгария и Украина для Западной Европы совсем не то же самое, что Германия и Голландия. Надо стремиться к тому, чтобы Россия стала восприниматься как дружеский партнер, сотрудничество с которым выгодно и неизбежно. И здесь важна гуманитарная составляющая, потому что в силу исторических причин взаимопроникновение наших культур настолько глубоко, что соседние народы чувствуют психологическую потребность друг в друге. И я очень рад тому, например, что мы обсуждаем с коллегами из Тбилиси проект «Культурные связи между Россией и Грузией в XIX–XX веках».
Вопрос: В последние годы на Западе все острее критика, что Россия свернула с пути демократии и возвращается к тоталитаризму, пусть в смягченной форме. Вы находитесь как бы между двух огней. С одной стороны, вы один из немногих в России кавалеров ордена Почетного легиона, с другой стороны, вы член Общественной палаты совета при Президенте РФ. Скажите, изменила ли Россия демократии? А может быть, демократия противопоказана России?
Ответ: Я очень люблю Францию, и мне досадно, что именно во Франции сильны такие настроения. Я не раз говорил западным коллегам: нельзя измерять приверженность демократическим ценностям степенью соответствия западным идеалам. Чуть в сторону, чуть идем по-своему, немного сильнее выстраивается вертикаль власти – и уже выносится вердикт, что Россия не соответствует демократическим стандартам.
Нельзя забывать, что в России всегда была сильна идея государственности. Эта идея на всех этапах становления государства Российского часто превалировала над другими. Об этом писал Карамзин, но это справедливо и по сей день. Поэтому нельзя однозначно судить: если в России укрепляется государственная вертикаль, это плохо и это измена демократии. Укрепление государственности – общая черта всех политических режимов в России. И тяга к государственности была сближающей чертой российской политической элиты на протяжении многих веков. У нас эта тяга оживилась в последние годы. Исторически это неизбежно. Почему для России так важна идея государственности? Причин много. В сфере конфессиональной корни православия отличаются от корней католичества и протестантизма. И религиозной реформации в России не было. И монголы столетиями влияли на Россию, а в Европе были лишь внутренние войны, без угрозы культурного порабощения.
Нынешнее укрепление государственности, может быть, является реакцией на то, что происходило в начале 1990-х годов, когда в экономике и в политике были явные признаки нестабильности и ослабления власти. Поэтому стремление усилить государственную власть получило столь подавляющую поддержку населения. Но на современном этапе развития, наряду с идеей государственности, идет, хотя и не без сложностей, процесс формирования гражданского общества. Кстати, отдельные элементы гражданского общества были и в дореволюционной России – земства, предпринимательские союзы.
Вопрос: Вы сказали, что национальные отличия в Европе никакой глобализм стереть не в состоянии. Значит, и к России в разных европейских странах относятся по-разному. Где Россию любят больше, где – меньше?
Ответ: В опросах, когда выявлялось позитивное отношение к России, лидируют Испания и Германия. С испанцами у нас ни в какие времена не было конфликтов. К тому же сильна память о детях, которые воспитывались в СССР после гражданской войны в Испании. С Германией сложнее, но, может быть, связывают общая кровь и общие беды. К тому же геополитически от отношений между Россией и Германией всегда во многом зависели судьбы Европы.
По отношению к России спектр общественных настроений в Европе и в США разнообразен. Есть позиция и настроения политических элит, есть мнение интеллектуалов, особое место принадлежит средствам массовой информации, и, наконец, существует обыденное массовое сознание. И у всех этих групп различные мнения и разная мотивация. Немалое значение имеет воздействие многолетних исторических традиций и давление прошлого. Сказывается и менталитет населения.
Италия, может быть, больше, чем другие страны Европы, служила связующим звеном для многих великих деятелей русской культуры. Есть сходство в характере и в темпераменте русского и итальянского народов. Во Франции политическая и интеллектуальная элита всегда считала себя законодателем мод в области прав человека и предпочитала давать оценки всем странам. Что касается Англии, то «холодок» в отношениях между нами часто необъясним, ведь между нами мало конфликтных ситуаций. Многие тысячи российских граждан, выезжающих сейчас в Европу, ощущают явные симпатии простых европейцев и одновременно сталкиваются с жесткими оценками средств массовой информации. Несмотря на интеграцию, нельзя сбрасывать со счетов традиции европейского баланса, которому следовали австрийский канцлер Меттерних и французский политик Талейран в XIX в. Они писали: когда сближаются Москва и Париж, начинает лихорадить Берлин и Лондон.
В обновленной Европе идеи и практика европейского баланса не исчезли и часто проявляются снова. На авансцене немалую роль начинают играть страны Центральной и Восточной Европы, государства постсоветского пространства. Все это придает европейским реалиям причудливый характер. В системе европейского взаимодействия немалое значение имеет российская политическая элита и наше массовое сознание, в котором позитивное отношение к Европе явно перевешивает негатив. Особый вопрос – это российско-американские отношения. Здесь есть свои традиции и слишком близкая память о биполярном мире.
Вопрос: Александр Оганович, ваш отец долго руководил Государственной библиотекой имени Ленина. Вся ваша жизнь прошла среди книг, и у библиофилов пользуется известностью ваша коллекция миниатюрных изданий. Наша страна десятилетия держала звание «самой читающей в мире», хотя и придумала, и присвоила себе этот титул сама. Но сейчас средний россиянин почти не читает. Есть ли в том угроза, или поток информации может поступать в сознание иным, более простым путем?
Ответ: Я уверен, что одна из серьезных наших проблем состоит в том, что молодежь очень мало читает. Тому есть объяснения, и я не ретроград: появился Интернет, все лучшие произведения экранизированы. На экзаменах в университете я вижу, что даже классические произведения прочитали один-два студента из десяти, хотя фабулу все знают. Но если молодой человек прочитает Тургенева, у него изменится душа, он станет нравственнее, лучше. Я убежден, чтение – это не только информационный канал. Чтение – лучшее средство приобщения к мировой культуре и лучший способ формирования интеллекта. Будем говорить честно: громадное большинство наших современников не понимают картин эпохи Возрождения, и шедевры Тициана и Рафаэля им ничего не говорят. Впрочем, и в Англии жалуются, что Шекспира молодежь в руки не берет. И во Франции создан общенациональный комитет по спасению французского языка. У нас много общих проблем с европейскими странами, что бы ни говорили о наших расхождениях.
Вопрос: Правда ли, что вы участвовали в написании той речи Горбачева, после которой он на Западе стал пророком нового видения?
Ответ: Могу ли я один из ваших вопросов оставить без ответа?
С. Л.: Да, я забыл – у нас важнее всего идея государственности.
Из книги Газета Завтра 776 (40 2008) автора Завтра ГазетаОлег Платонов СИМ ПОБЕДИШИ! На вопросы «Завтра» отвечает директор Института русской цивилизации "ЗАВТРА". Олег Анатольевич, в эти дни отмечается 15-летие "черного октября" 1993 года, который, вне всякого сомнения, стал важнейшим поворотным пунктом, как говорят в теории систем
Из книги Комментарии к произведениям автора Гоголь Николай ВасильевичО ПРЕПОДАВАНИИ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ Рукописных источников статьи не сохранилось. Печатается по Ар.Статья написана Гоголем в декабре 1833 г. Получив в начале или в середине декабря письмо от М. А. Максимовича, в котором последний извещал его о своем намерении добиваться
Из книги Статьи из "Арабесок" автора Гоголь Николай ВасильевичО ПРЕПОДАВАНИИ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ I.Всеобщая история, в истинном ее значении, не есть собрание частных историй всех народов и государств без общей связи, без общего плана, без общей цели, куча происшествий без порядка, в безжизненном и сухом виде, в каком очень часто ее
Из книги Газета Завтра 357 (40 2000) автора Завтра ГазетаО ПРЕПОДАВАНИИ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ (Варианты по ПЖМНП, 1834)Всё, что ни является в истории: народы, события - должны быть непременно живы и как бы находиться пред глазами слушателей или читателей, чтоб каждый народ, каждое государство сохраняли свой мир, свои краски, чтобы
Из книги Очерк и публицистика автора Делягин Михаил ГеннадьевичСергей Глотов, директор Института прав человека __ НА ВЫБОРАХ В ЮГОСЛАВИЮ я и двое моих товарищей из Российского общенародного союза - Сергей Шашурин и Зигмунд Станкевич - были приглашены Соцпартией Сербии. То есть мы являлись партийной делегацией и имели статус
Из книги Газета Завтра 412 (43 2001) автора Завтра ГазетаМИХАИЛ ДЕЛЯГИН доктор экономических наук, директор Института проблем глобализации. КАК ВЫМИРАЕТ «БЛАГОПОЛУЧНАЯ» РОССИЯ. Причины, динамика, тенденции 1. КЛЮЧЕВЫЕ ФАКТОРЫ Вымирание населения России продолжается. Его минимальная скорость была достигнута в августе 2009
Из книги Альманах - декабрь 2013 - январь 2014 автора Журнал «Однако» Из книги Альманах - апрель 2014 - май 2014 автора Журнал «Однако» Из книги Эксперт № 31-33 (2014) автора Эксперт Журнал Из книги Умные парни (сборник) автора Лесков Сергей ЛеонидовичСергей Глазьев Академик, советник президента России Академик Российской Академии наук, экономист. Советник Президента России по вопросам региональной экономической интеграции. Как совершить рывок Реализация стратегии развития российской экономики требует
Из книги автораМихаил Делягин Экономист, публицист Родился в Москве в 1968 году. Доктор экономических наук, директор Института проблем глобализации. Поменяем ослов на коней Нынешнее плачевное состояние российской экономики является результатом обусловленного либеральными догмами
Из книги автораПрезидент Вильсон и «новая» дипломатия Листиков Сергей, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН По итогам Первой мировой войны ведущей мировой державой стали США, и тогдашний президент Вильсон попытался
Из книги автораАкадемик Александр Дынкин, директор Института мировой экономики и международных отношений НЕФТЬ, БРИЛЛИАНТЫ И МОЗГИ – ГЛАВНАЯ ЦЕННОСТЬ ПО ВСЕМУ МИРУ Мир, как диггер в подземелье, погрузился в глобальный финансовый кризис. От противоречивых прогнозов кругом идет
Из книги автораАкадемик Анатолий Деревянко, директор Института археологии и этнографии БЕЗ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ МОЛОДОЕ ПОКОЛЕНИЕ СТАНОВИТСЯ БЕСПРИЗОРНЫМ О судьбе нашего Отечества, месте России в современном мире, путях развития, традициях и корнях наших проблем размышляет
Из книги автораАкадемик Абдусалам Гусейнов, директор Института философии РАН ИНТЕРЕС К ФИЛОСОФИИ – КРИТЕРИЙ МАСШТАБНОСТИ ПОЛИТИКА Много веков назад Платон говорил, что государством должны управлять философы. К сожалению или к счастью, за всю историю человечества философам такого
Из книги автораАкадемик Валерий Тишков, директор Института этнологии и антропологии РАН «МАКДОНАЛДС» И ДЖИНСЫ ПРОТИВ КУЛЬТУРЫ Вопрос: Валерий Александрович, весь мир говорит о глобализации. Это объективный вектор. Культура «Макдоналдсов» проникла во все страны, повсюду смотрят
