Что такое культурная жизнь в Чечне
Русский композитор, музыковед, музыкальный критик Борис Асафьев однажды написал: «Пожалуй, в музыке нет имени, перед которым человечество так благосклонно склонялось, так радовалось и умилялось. Моцарт - символ самой музыки». Именно концертом № 9 для фортепиано с оркестром Вольфганга Амадея Моцарта открылся камерный вечер в Белгородской государственной филармонии.
Камерный ансамбль под руководством Натальи Боровик исполнил несколько композиций Моцарта, Гайдна и Пьяццоллы. В этот вечер особое внимание ценителей музыки было обращено не столько на камерный ансамбль в целом, сколько на трёх солистов: лауреатов международных конкурсов Илью Норштейна (скрипка), Елизавету Трунову (фортепиано) и Валерия Михайлова (виолончель).
Первая скрипка и концертмейстер ансамбля солистов «Эрмитаж» Илья Норштейн выступает с сольными концертами и в составе различных камерных ансамблей в России и Европе. Музыкой начал заниматься с шести лет.
- Конечно, в столь раннем возрасте я ещё сам не мог понять, чем мне стоит заниматься. Поэтому, как это и бывает в юном возрасте, выбор сделали родители, - рассказывает Илья Норштейн. - Затем последовали долгие годы получения профессионального музыкального образования: это и академический музыкальный колледж при Московской государственной консерватории им.П.И.Чайковского, и Московская государственная консерватория им. П.И.Чайковского, и стажировка на курсах Ф. Андриевского в Германии, а также на фестивале Софии Губайдуллиной в Швейцарии.
Илья Норштейн - дипломант международного конкурса скрипачей им.Сабитова (Уфа) и финалист международного конкурса Jeunesses Musicales (Белград, Югославия). Он участвовал и участвует во многих российских и европейских фестивалях камерной музыки: «Возвращение», «ArsLonga», «Московская осень», фестивали Арнольда Шенберга, Святослава Рихтера, Софии Губайдуллиной, И.С.Баха в Риге. Как концертмейстер камерного ансамбля и солист он принимал участие в фестивале Lyrical Art Opus во Франции. Выступал с известными музыкантами: Натальей Гутман, Александром Тростянским, Владимиром Тонхой, Алексеем Уткиным.
Но для него главное, как он сам говорит, - не дипломы и награды, а сама возможность играть, посвящать себя любимому делу - музыке.
- Музыка для меня - жизнь. Я не могу представить себя без неё! - восклицает Илья Норштейн.
В Белгороде талантливый московский музыкант выступал впервые.
- Меня поразила красота вашей филармонии и то, как тепло меня здесь встретили. Такое отношение показывает, что не только в самых крупных городах нашей страны можно повстречать настоящих ценителей и любителей музыки. Это очень радует, - поделился эмоциями Илья Норштейн.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Добрый вечер, уважаемые радиослушатели. Вновь на вахту заступил Матвей Ганапольский, и начинается программа «Своими глазами». Вы помните, смысл программы «Своими глазами» действительно в том, что свидетели и очевидцы каких-то интересных событий, каких-то интересных путешествий, интересных странствий появляются в нашей студии и рассказывают нам, как это все происходит, что они там видели. И для меня особенно ценно, когда появляются люди, которые побывали там, где мы с вами не были ну и особенно бывать не хотим. Вот как-то если сказать сейчас, кто хочет съездить в Чечню, как-то не вижу леса поднятых рук. Ну, кто обычно ездит в Чечню? В Чечню ездят журналисты, чтобы там что-то посмотреть, в Чечню ездят политики, хотя уже сейчас все реже и реже, потому что там появились свои политики, которые все там держат в руках. И в Чечню ездят артисты. Артисты ездят такие эстрадники, которые там, например, выступают в каких-то программах, где нужно голосовать за кого-то, а есть люди, которые играют классическую музыку. И вот сегодня я именно таких людей и пригласил, потому что это интересно - классическая музыка в Чечне. Вот это занимательно. Это группа музыкантов. Руководитель проекта «Красивый звук» Геннадий Вал. Здравствуйте, Геннадий.
Г. ВАЛ – Добрый вечер.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это музыкант Илья Норштейн. Здравствуйте, Илья.
И. НОРШТЕЙН – Добрый вечер.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – И Альберт Рацбаум. Добрый вечер.
А. РАЦБАУМ – Добрый вечер.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну вот давайте начнем вот, с чего - начнем с того, что это такое «Красивый звук», кроме того, что я понимаю, что красивый звук - это красивый звук. Что это у вас за проект такой, и как он появился?
Г. ВАЛ – Вы знаете, на протяжении где-то 3,5 лет в Москве я вел такую детскую программу, которая знакомила детей дошкольного и школьного возраста с классической музыкой. Делали мы это в очень интерактивной манере, не загружая, как сейчас модно выражаться, детей такой информацией, немножко расслабляя. В том, что классическая музыка - это совсем не сложно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – И не страшно.
Г. ВАЛ – Да, и не страшно. И благодаря моему знакомству с фондом Хусейна Джабраилова, мы как раз две такие акции сделали в Москве в свое время.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это с детками?
Г. ВАЛ – Это было все связано с детьми. Родилась такая идея - сделать межэтническую дружескую акцию между различными фондами. Это было в 2004-м году. Различные этнокультурные наши общины выступили с небольшой такой концертной программой. А потом у нас родилась идея сделать такой большой концерт. И мы в этом сезоне это тоже сделали при участии фонда. Со стороны фонда нам помогла Галина Пиценко, и мы 31-го мая сделали большой концерт в киноконцертной зале «Мир». Там очень много было. Но еще до этого концерта я предложил, давайте мы съездим в Чечню. Хочется.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вообще с трудом верится, что вы подошли…
Г. ВАЛ – Я пришел, это был 2005-й год, я обычно с Галиной все переговоры вел.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А кто это такая Галина?
Г. ВАЛ – Она возглавляет… у Хусейна она возглавляет благотворительные программы. И вы не поверите, эта женщина уже на протяжении 3,5 лет постоянно ездит в республику с гуманитарной помощью, потому что фонд Джабраилова очень много делает добрых хороших дел. Построили сейчас роддом. И в частности вот сейчас, когда мы ездили, помимо концертов, мы тоже, как гуманитарка такая была, мы еще везли гуманитарную помощь. Но не мы лично, а фонд вез гуманитарную помощь, и там раздавал. Так вот, Галина, она уже на протяжении 3,5 лет туда ездит. Ну представляете, женщина одна. 2-3 года назад было еще страшнее, чем сейчас. Потому что сейчас скажу, и ребята согласятся, страшно не было.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но об этом мы сейчас поговорим.
Г. ВАЛ – Вот в 2005-м году я пришел, говорю, Галина, давайте мы сделаем такую программу, потому что детям не хватает этого общения. Не важно, что мы играем классику, это как некий такой язык, мы все равно сделаем легкие встречи - 40 минут в школе, 60 минут в каком-то высшем учебном заведении. В общем, разговор разговорами, получилось - поехали.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Давайте начнем по порядку, потому что я уже говорил вам, что слушатели воссоздают картинку по вашему разговору. Вы каким составом туда поехали, сколько человек?
Г. ВАЛ – Дело в том, что как мой опыт подсказывает, обычно, чтобы сделать красивую ознакомительную программу для детей в школе, то желательно конечно не менее пяти человек, чтобы представить не только струнные инструменты, но духовые, может какие-то народные инструменты. Это всегда очень красиво.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – И вас пять и поехало?
Г. ВАЛ – Мы поехали вчетвером. Впятером не получилось. Там, правда, баяниста не отпустила жена, она ему прямо истерику закатила, я не отпущу и все. Но вот ребята, которые поехали, с нами еще…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – То есть вас было трое…
Г. ВАЛ – И еще был солист Московской филармонии Борис Андрианов. К сожалению, его сейчас нет рядом с нами, он в Италии ни гастролях.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Завидую.
Г. ВАЛ – Очень хотели взять его.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но вот давайте начнем по порядку. Как вы туда добирались? Давайте, чтобы не один голос звучал. Илья Норштейн, пожалуйста.
И. НОРШТЕЙН – Ну что, был самолет, был рейс в Ингушетию - сначала в Назрань мы прилетели.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – То есть прямо не летит самолет?
И. НОРШТЕЙН – Нет, пока нет рейсов. Но в принципе, насколько я понял, «Аэрофлот» или не «Аэрофлот» планирует ввести прямой рейс в Грозный в ближайшее время.
Г. ВАЛ – Ну в декабре.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Они же там восстанавливают аэропорт…
И. НОРШТЕЙН – Да, там очень активно восстанавливается и аэропорт в том числе. И надо сказать, что в Назрани аэропорт с иголочки, абсолютно новенький, такой хороший провинциальный аэропорт. Все очень чистенько, аккуратненько.
Г. ВАЛ – Не обижай? Далеко не провинциальный.
И. НОРШТЕЙН – Нет, ну в хорошем смысле.
Г. ВАЛ – И видна турецкая работа.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Турецкая работа, но не Дюссельдорф.
И. НОРШТЕЙН – Не центральный город европейский. По-моему, туда летают 2-3 рейса в день, а может быть, там один рейс в день или несколько рейсов в неделю - один из этих рейсов из Москвы. Поэтому естественно вылетели с двухчасовым опозданием. А когда обратно летели, то вообще задержались часов на 4-5. Прилетели. Все достаточно благополучно. Встретили нас. И дальше началось, конечно, самое интересное. Дорога из Назрани в сам Грозный - это… это такое плавное изменение картинки, когда сначала все достаточно благополучно…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это когда вы едете по Ингушетии?
И. НОРШТЕЙН – Это мы едем по Ингушетии. Там недалеко: по-моему, километров 20. И потом начинаются, как они называют, КПП, блокпосты, граница с Ингушетией, дальше нейтральная территория, потом знаменитый КПП «Кавказ» и взъезд в Чечню уже.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А там есть нейтральная территория?
И. НОРШТЕЙН – Ну нет, условно скажем.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я понимаю, но…
И. НОРШТЕЙН – Там есть некая полоса, которая является некоей соединительной полосой между двумя российскими республиками. Ну, естественно, уже при въезде в Чечню мандраж появился, потому что, во-первых, достаточно сильно укрепленные посты, эти пропускные пункты, и невозможно туда въехать, не предъявив паспорт, чтобы тебя отметили, что ты въехал в республику.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Подождите, вот давайте разберемся с этим. Значит вот вы проехали ингушский пост, проехали эту ничейную территорию якобы, а после этого въехали вот в этот КПП «Кавказ». А вот что это собой представляет? Это какое-то здание, это какие-то надолбы, что это?
И. НОРШТЕЙН – Это укрепленные такие бетонные бункеры, заваленные сложенными заграждениями из мешков с песком. Там какие-то небольшие укрепления. В общем, такой достаточно укрепленный пункт, готовый к отражению атаки.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А охраняется он русскими или чеченцами?
Г. ВАЛ – Нет, это как раз пункт, где служат федеральные наши силы. Это единственный пункт, где федералы.
И. НОРШТЕЙН – Там видны и работники милиции, тоже они попадаются. Милиция там, естественно, из местных.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет, мы сейчас говорим именно про пересечение вот этого. У вас проверили документы. Да?
И. НОРШТЕЙН – Да. Ну, то есть их не то, что проверили, их просто у нас… мы сидели в машине, у нас сопровождающий нас человек (водитель) собрал документы, пошел в будочку, там отдал, там, видимо, что-то посмотрели, сверили, я не знаю, записали. Ну все, отдали, поехали дальше.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А вы волновались, что не пропустят?
И. НОРШТЕЙН – Волнения не было, что не пропустят, потому что ехали туда не просто погулять и не просто по своей собственной инициативе…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А по инициативе Геннадия.
Г. ВАЛ – Я-то как раз ехал не по собственной инициативе.
И. НОРШТЕЙН – Имеется в виду, что по приглашению.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да-да, я понимаю.
И. НОРШТЕЙН – Страха, что не пропустят, не было, потому что: ну как, а как не пропустят.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – И вы переехали эту границу и уже поехали по чеченской территории?
И. НОРШТЕЙН – Естественно, волнение было, да. И дальше уже въехали на территорию.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Альберт, у меня вопрос к вам. И вы тоже посмотрели по сторонам, и какое впечатление? Вот уже чеченская территория, что это такое? Вот вы едите?
А. РАЦБАУМ – Во-первых, очень много лежачих полицейских. Не таких, как у нас, полосатые, а просто такие полосы асфальта, водители знают о них. И очень часто приходится тормозить, потому что ездят с очень большой скоростью машины все, и даже микроавтобус, в котором мы. Но вообще дороги мне не понравились, разбитые дороги очень.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но если бы там только проблемы с дорогами. То есть вы имеете в виду, что очень много лежачих полицейских именно для того, чтобы горячие чеченские парни сбрасывали скорость, да?
А. РАЦБАУМ – Чтобы не было сквозного проезда такого. Еще, если можно, я скажу вот о чем. Что с нами вместе в самолете летела большая делегация кардиологов из Москвы. Они там тоже давали свои лекции, помогали восстановлению этих всех своих дел в Чечне.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Они тоже с вами…
А. РАЦБАУМ – Они с нами летели и туда, и обратно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А вы ехали в какой машине, типа, в микроавтобусе?
А. РАЦБАУМ – Обычная «ГАЗель». Без кондиционера.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А сколько километров от аэропорта до Грозно?
И. НОРШТЕЙН – В общей сложности там, по-моему, километров 60-70.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ехали долго?
А. РАЦБАУМ – Час… Час, десять.
И. НОРШТЕЙН – Не сказать, что долго, нормальное время для этой дороги.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну и вот что вы видели по сторонам? Вот вы едете, и что это такое?
И. НОРШТЕЙН – Знаете, первое, что мне бросилось в глаза, причем не то, что бросилось в глаза - почему-то я на это обратил внимание: обочины вдоль дороги выстрижены. Причем я это заметил и забыл об этом. Потом, когда мы въехали в Грозный, там естественно не все дороги восстановлены и там какие-то объездные пути, что-то такое, мы въезжали в какой-то район Грозного, еще совершенно не восстановленный, нетронутый, то сразу те, кто с нами ехал, сказали, что здесь не очень безопасно особенно в вечернее время суток, потому что кусты на обочине выстрижены, и здесь ночью никто не решается ездить в этом районе.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну тогда понятно, почему выстрижено…
И. НОРШТЕЙН – Я вспомнил сразу, говорю вот там… Да-да, это потому что специально выстригается.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А как понять, выстрижено на довольно значительном… А там лес дальше или что?
И. НОРШТЕЙН – Нет, там поле. Представьте себе Подмосковье и все поля окружены кустами, которые задерживают снег, вот эти кусты, они выстрижены.
Г. ВАЛ – Поля, кстати, засеяны, я обратил внимание. Видно, что ими занимаются люди.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – И вот так во выстриженным этим полям…
И. НОРШТЕЙН – На самом деле все конечно (страшно - выстриженные поля) просто есть ощущение, что специально повыстригали, а так все достаточно аккуратно, и зелень есть, и леса есть.
Г. ВАЛ – Видно, что это сделано умышленно в целях безопасности.
А. РАЦБАУМ – Много блокпостов мы проезжали.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – То есть просто по этой дороге стоят блокпосты?
А. РАЦБАУМ – Да. С бойницами…
И. НОРШТЕЙН – Друг возникает маленькая деревенька вдали, и напротив нее стоит что-нибудь очень укрепленное. Там по дороге даже есть (я не знаю, может, это военная тайна) укрепленный военный городок, очень обжитой, явно совершенно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, Чечня, что поделаешь.
Г. ВАЛ – Надо, кстати, отметить, что местные люди, которые были с нами, говорили, Что все-таки эти КПП убирают. И видно, что… вот Илья так говорит, много-много, да, много, но уже много брошенных КПП. Просто стоит, там уже нет наших военных, и местные туда не заступили, значит, уберут буквально в ближайшее время.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я напоминаю, что очень подробно, и меня эта подробность крайне интересует, потому что я не знал, например, про выстриженные вот эти кусты - вот вы рассказали. Вы прямо восстанавливаете картинку, которая важна для тех, кто не был, кто этого не видел. Я напоминаю, что Геннадий Вал, Илья Норштейн и Альберт Рацбаум - три музыканта из четверых, один сейчас в Италии развлекается, там играет чего-то на… они были с выступлениями перед детками в Чечне. И сейчас мы послушаем краткие новости, а потом продолжим разговор. Вопросы присылайте, пожалуйста, на пейджер наш эфирный 725-66-33. Видите, вот ребята хорошо рассказывают подробности.
НОВОСТИ
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Продолжаем эфир. У микрофона Матвей Ганапольский. Программа «Своими глазами». Геннадий Вал, Илья Норштейн и Альберт Рацбаум - три из четверых музыкантов, которые были с концертами в Чеченской республике. Ну вот, продолжим. И вы едете по этой дороге и въезжаете в Грозный, правильно? Это вы уже приехали в темное время суток, или все было светло?
И. НОРШТЕЙН – Нет, все достаточно еще светло, и день в самом разгаре.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну вот, Илья, и расскажите, что вы увидели?
И. НОРШТЕЙН – Ну вообще достаточно такие страшные картинки: поначалу просто разбитые дома и все в таком запустении. Я никогда на войне не был, надеюсь, никогда не буду, но это все производит очень сильное впечатление. Причем не то, что они разбиты после войны, и зияют эти окна разбитые и огромные отверстия от снарядов, но просто уже достаточно давно эти дома стоят, и все успело зарасти. То есть какое-то ощущение какой-то абсолютной…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Есть в Украине такой город - Припять, который пострадал во время чернобыльской аварии, оттуда срочно вывезли людей, там та же картина.
И. НОРШТЕЙН – Но я думаю, там нет следов войны. А здесь оно все совершенно абсолютно разбитое. Но это ощущение - такая достаточно страшная картинка окраин Грозного. Чем дальше, тем жизнь возвращается все больше и больше. Причем очень многие дома, которые разбиты, они где-то частично восстановлены, где-то люди сами вернулись в свои брошенные квартиры и чего-то подстроили, замазали.
Г. ВАЛ – Вот поразила меня картинка. Пятиэтажка, середина абсолютно провалена, и прямо видно, мужчина закладывает кирпич. Вот, казалось бы, фундамент-то крепкий, но дом абсолютно разрушен, его, наверное, надо бы снести. Но, однако же, люди сами и очень активно. Что говорить, если рассказывали, что Рамзан 9-го декабря приехал в город, впервые в Грозный он приехал после гибели отца, прошелся по проспекту Победы, по которому мы ходили и восторгались им, а там черт знает, что было: БТРы ходили, грязь, пыль. Вот он это все увидел, говорит, вот это безобразие к 30-му декабря сделать, молодежи негде отдохнуть, встретить новый год. И вы не поверите, за 20 дней - идеальное состояние: заасфальтировано, выложен бульвар, все внешние фасады домов приведены в нормальное состояние.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот этот проспект Победы, да?
Г. ВАЛ – Проспект Победы, по которому мы уже на следующий день ходили, и вообще весь первый страх ушел.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Пожалуйста, добавьте. (Это Альберт).
А. РАЦБАУМ – Да, вот я обратил внимание, что когда едешь, вокруг стоят дома, как будто бомба попала сверху: ни одного окна со стеклами, дыры, но вдруг среди этих дыр одно или два окна целлофановой пленкой закрыты, видно, что там люди живут все же. Значит, жизнь-то продолжается.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, продолжается. Вы приехали в город, и вас поселили в гостиницу. Что за гостиница?
И. НОРШТЕЙН – Единственная на весь город гостиница - замечательная гостиница «Кавказ». Там, по-моему, 12 или 13 номеров.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Название вполне нормальное, там и должна называться. Так?
И. НОРШТЕЙН – И вполне…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Горячая, холодная вода?
Г. ВАЛ – Там все было. Но мы, кстати, я когда еще фонду делал предложение, я сказал, вообще не думайте ни о каких условиях нашего размещения, потому что мы прекрасно понимаем, куда мы едем, и нам не требуется никаких…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, героическую страничку вашей самоотверженности давайте для другой какой-нибудь передачи. Давайте сейчас восстанавливать картинку. Значит, вас привезли, вы расположились. И у вас первое выступление должно было быть в этот же день?
Г. ВАЛ – На следующий день. Мы в воскресенье приехали.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Как вы провели… Сколько было время, когда вы приехали?
Г. ВАЛ – В 8 вечера мы приехали…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот интересно: в 8 вечера город Грозный.
И. НОРШТЕЙН – Захотелось кушать, прежде всего.
Г. ВАЛ – Мы еще не знали, как назывался этот проспект Победы. Но за нас волновались очень. Нас сопровождали женщины: Галина - со стороны фонда и Сацита - она возглавляет местную газету. Сацита Исаева. И они конечно очень за нас волновались, поэтому они отвели нас в ближайший магазинчик, чтобы мы чего-то там по-быстрому закупили. И вот я, кстати, обратил (это было воскресенье, часов 7, полвосьмого), обратил, что в магазине было 5-6 людей и молодежь. Конечно, мне потом сказали, ты потом на следующий день увидишь людей разного возраста. Но я убедился в том, что даже на следующие дни большее количество людей - это молодежь. У меня даже на третий день возникло ощущение, мы вот ездим по городу: то один колледж, то другой институт, как будто, даже умышленно свезли все вузы в этот город, чтобы его как-то насытить молодежью. И вот мы закупились в этом магазинчике, вернулись в номер.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А какой набор продуктов?
Г. ВАЛ – Да все, что хочешь.
А. РАЦБАУМ – Цены примерно московские.
И. НОРШТЕЙН – Обычный продуктовый магазин.
Г. ВАЛ – Ну такой, знаете, полуночной магазинчик, поэтому что там есть? Ну что можно в полуночном магазинчике в Москве.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я понял.
А. РАЦБАУМ – В принципе, есть все.
И. НОРШТЕЙН – Все, кроме алкогольных напитков. Вот этого не продается.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Так что ж вы главного не говорите?!
И. НОРШТЕЙН – Там мы до этого еще не дошли.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – То есть алкоголь не продается, да?
И. НОРШТЕЙН – Алкоголь в магазинах не продается: ни пиво, ни более крепкие напитки, ничего такого нет. Максимум, что можно купить - это квас «Очаковский». И естественно, что в самой гостинице есть ресторан, и там можно купить все, что нужно.
Г. ВАЛ – Когда мы приехали, ресторан уже не работал.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А отсутствие спиртных напитков - это дань традиции или это решение Рамзана?
И. НОРШТЕЙН – Я так понимаю, что это решение сверху.
Г. ВАЛ – В принципе, не будем утверждать на все 100 %, но это, скорее всего, решение власти…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо. И вы что, потом решили пройтись по этому проспекту?
Г. ВАЛ – Нет, мы вернулись в номера. Нам четко поставили задачу, что до магазина и обратно.
А. РАЦБАУМ – Вечером нежелательно путешествовать.
Г. ВАЛ – Знаете, у нас даже такой там был эпизод спешной. Все-таки мы конечно на внешность совсем не похожи на чеченцев. И Борис Андрианов, который был с нами, он такой был заросший, его принимали все время за чеченца, даже смотрели на нас: с этим ясно, с этим ясно, а вот этот точно похож. И девушки, кстати, тоже всегда обращали внимание, что он похож на чеченца. Так вот, на следующий день (маленькая зарисовочка) мы зашли в Интернет-кафе под присмотром сопровождающего лица - местного журналиста. И там девушка-администратор, я обратил внимание, что к ней пришел, судя по всему, ее родственник, потому что она с ним так привольно общалась. И она с ним продолжает общаться, и Боря подходит к ней, она администратор, он полагает, что можно спросить, а где здесь находится туалет. Вы знаете, она сначала покосилась в сторону нашего сопровождающего лица, видно, не понимает, что происходит. Он второй раз, убежденный правотой, задает этот вопрос. И тогда уже, когда уже и брат покосился в сторону нашего сопровождающего лица, стало понятно, они спросили, мы неместные - да, мы неместные. То есть это вообще не принято. На следующий день, когда…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – То есть, не принято что?
Г. ВАЛ – Вопросы женщинам не задают.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А-а!
И. НОРШТЕЙН – Определенные каноны обращения и общения с женщинами любого возраста, наших ровесниц в данном случае. И вообще есть тоже маленькая ремарка, мы когда сидели, ждали самолет во Внуково, совершенно случайно познакомились с человеком, который тоже туда летел, в Грозный. Я, к сожалению, забыл имя этого господина. Ну не важно. И естественно, разговорились, что да как. Я спрашиваю, что там, чего бояться, как себя вести. Он говорит, ну вообще все в порядке, там нет ничего такого страшного, единственное - одно из важных основных вещей - определенное отношение к женщине. Ни в коем случае, если женщина выходит из автобуса, никогда не нужно подавать ей руку, вообще стараться не прикасаться к женщине, если ты с ней общаешься, если фотографируешься, прощаешься, все, что угодно. Всегда держать дистанцию определенную. Ну, это традиционное кавказское отношение.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – И мы теперь знаем, что не надо спрашивать…
Г. ВАЛ – Тем более, что такие вопросы. Интересно, что на следующий день, когда мы уже поехали с нашим водителем, смеемся, Боря рассказывает ему. Так он, знаете, первый вопрос: ну и как ты отмахнулся. То есть, по его восприятию этой истории, сразу сложилось мнение, что там должна быть, как минимум, такая маленькая стычка.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Кровавая драка, да.
Г. ВАЛ – На самом деле, мы были не одни.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Теперь послушайте. У меня один вопрос. Вот вы были в гостинице, смотрели телевизор. Какие каналы там?
И. НОРШТЕЙН – Все наши так называемые федеральные.
А. РАЦБАУМ – Плюс два чеченских канала.
И. НОРШТЕЙН – И они включаются, по-моему, по российскому каналу - «Вести. Грозный».
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Понятно.
Г. ВАЛ – Кстати, надо отдать должное нашему второму каналу, что уровень местных новостей очень высокий.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Они по-русски?
Г. ВАЛ – По-русски.
И. НОРШТЕЙН – Но, кстати говоря, по поводу языка, идут по-русски новости, но иногда идет интервью, и там идет по-чеченски: ни сурдоперевода, ничего нет.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну это понятно, естественно. Так, теперь мы резко перепрыгиваем собственно к вашей миссии. Для меня конечно очень интересно то, что вы это рассказываете. И вот расскажите о ваших выступлениях. Вот вы куда пришли, и что вы исполняли, и как на это прореагировали? Пожалуйста, Геннадий.
Г. ВАЛ – В первый день у нас был концерт в 44-й школе в Старопромысловском районе. Там была детская аудитория. Мы пришли. Полный зал. Причем детки все: белые рубашечки, белые фартучки, темный низ. У меня совершенно не возникло ощущение, что это какая-то вот такая надрессированная публика, которыми управляют педагоги, сказали строго: сидеть, молчать - нет, просто хорошая дисциплинированная публика, которая была готова нас очень тепло и радушно принимать. Мы сыграли несколько произведений, и естественно, между произведениями мы общались с детьми. Ну, в общем, за 45 минут у нас такой возник контакт, что еще потом 45 минут нас не отпускали, почти все ребята давали автографы, особенно девочки. Больше, кстати, там было их, чем мальчиков. Подходили, протягивали свои тетрадки, и мы умудрялись не повторяться в каких-то своих пожеланиях.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, вы же артисты.
Г. ВАЛ – Хотя надо заменить, что в этой школе именно очень много детей вообще круглых сирот, у которых не то, что погибли родители, а вообще все родственники. И именно в этой школе помимо концерта была гуманитарная помощь доставлена фондом Джабраиловых.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я вот хочу слово Альберту. Да, Альберт, пожалуйста, ваши впечатления.
А. РАЦБАУМ – Мне понравилось, во-первых, они все очень аккуратненькие, все такие раскрепощенные, и многие просили передать привет Диме Билану, его знают там.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну кто не знает Диму Билана, это понятно.
А. РАЦБАУМ – Ну, в общем, у нас сложилось очень приятное впечатление от общения с ними. И мы с удовольствием это делали. Никакой не было зажатости, никакой условности, ограничений. Мы совершенно свободно себя чувствовали и с удовольствием играли и выступали, и говорили, и рассказывали, и показывали инструменты свои, на которых мы играли. И мы начинали с квартета Моцарта. Прекрасно слушали, с большим удовольствием все.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А когда вы заканчивали, аплодисменты были?
Г. ВАЛ – Да. Причем вы знаете, меня поразило. Мы играли квартет. Там первая половиночка произведения, там есть такие паузы небольшие, когда мы смотрим друг на друга и продолжаем дальше. Так представляете, они почувствовали и зааплодировали. Но я подумал, вот начинается. А в конце этой части тоже есть такая же цезурка и после этого несколько тактов. И представляете…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А, обучились.
Г. ВАЛ – …они 3 минуты назад еще аплодировали, здесь еще была полная тишина. Я так удивился. Музыкальный народ.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это был первый концерт ваш. А второй где был?
А. РАЦБАУМ – Он был в 10 утра, начинался.
Г. ВАЛ – А второй концерт уже был на более старшую аудиторию. Там с нескольких регионов даже привезли.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но тоже школьники?
Г. ВАЛ – Нет, там уже было профтехучилище.
А. РАЦБАУМ – Там студенты.
Г. ВАЛ – Там мы немножко уже на другом, более взрослом уровне общались. Причем отреставрировано училище с хорошим ремонтом…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Училище чего? Какое?
Г. ВАЛ – Там всех учат. Там и врачи, и…
И. НОРШТЕЙН – Там врачи и кулинары, по-моему.
А. РАЦБАУМ – И швеи…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А, то есть это многопрофильное некое такое здание - профтехучилище, да?
А. РАЦБАУМ – Там очень директор деятельный. Я не помню его фамилию, имя, но очень активный. Он много лет этим занимается, обучением. Он даже был представителем где-то Чечни. Он вернулся и возглавляет это. Говорил, что сам строил вместе со студентами какие-то…
Г. ВАЛ – Причем рассказывал, что за несколько месяцев до нашего визита был в Москве, вызвали его на какую-то конференцию, пошел где-то на окраине Москвы в ПТУ, ну, думает, сейчас там покажут. Ну, был с людьми, с коллегами, говорят, слушай, у тебя там послевоенное училище, ремонт, а тут разруха. Увидел парты 60-го года. А вот у них, казалось бы, сложные времена, парты свежие новые.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, пусть лучше бы у них были парты 60-го года, чем то, что они там все пережили. Здесь просят напомнить, кто в студии, спрашивает Руслан. Руслан, у нас музыканты в студии, которые были в Чечне. Трое из четверых. Четвертый сейчас в Италии, поехал по делам. Геннадий Вал, Илья Норштейн и Альберт Рацбаум. Они поехали вот с такой музыкальной миссией сыграть перед детками в профтехучилище и рассказать, с такой как бы лекцией, такие тематические вечера. Ну и как эти ребята, так называем ПТУшники?
И. НОРШТЕЙН – Ничуть не хуже, чем малыши. Тоже с огромным вниманием, интересом, какой-то невероятной теплотой. Просто ощущение зала… всегда когда ты на сцену выходишь, всегда чувствуешь зал. Тут настолько ты чувствуешь, что вот этим ребятам это настолько нужно, они просто ждали…
Г. ВАЛ – Им просто нужно общение.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А вы в смокингах были?
А. РАЦБАУМ – Нет.
И. НОРШТЕЙН – В черных каких-то концертных, достаточно строгих.
А. РАЦБАУМ – Когда мы закончили играть, просили еще, еще чтобы мы играли.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот видите, вам все время говорят, что надо большой репертуар иметь!
Г. ВАЛ – Да, нам репертуара не хватило явно. Но аккордеонист не поехал, жена не отпустила.
И. НОРШТЕЙН – Там на самом деле ни роялей, ни пианино нет, поэтому…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нету?
И. НОРШТЕЙН – Нигде нет. Конечно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет, ну, наверное, где-то здание, какой-нибудь концертный зал или что-то там есть.
Г. ВАЛ – Нет, вы знаете, филармония сейчас вообще там не функционирует.
И. НОРШТЕЙН – Там сейчас строится драматический театр.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот там будет рояль.
И. НОРШТЕЙН – Очень мощная стройка идет.
А. РАЦБАУМ – И я еще хотел, если можно сказать, что большое участие в организации этой нашей поездки принял Хамзат Танкаев, который является депутатом Чеченской республики.
Г. ВАЛ – Нет, если уж зашла речь о нем, он, в принципе, к этой поездке не имеет никакого отношения.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну какое это имеет значение? Знаете, как говорят, тоже хороший человек.
А. РАЦБАУМ – Именно к этой он не имеет, но он активно занимается тем, что поднимать культуру Чеченской республики.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – У нас осталось немного времени. Я хотел бы вам задать такие вопросы, которые всегда я задаю всем тем людям, которые бывают в Чечне. Вы знаете, что главная проблема была с Чечней - это вот это сепаратизм, это желание Чечни быть отдельно. Ну, понятно, это не состоялось. Но когда вы общались с этими людьми, чем они живут? Они все-таки ощущают себя Россией, или они ощущают себя Чечней, они хотят как-то жить отдельно? Вот какие умонастроения?
И. НОРШТЕЙН – Знаете, сложно сказать. Не знаю, насколько они себя ощущают Россией, и явно совершенно, что они себя ощущают очень достойным и гордым народом и народом, который хочет вернуться к нормальной и жить не хуже, чем это происходит в России, если так можно сказать.
А. РАЦБАУМ – Я все время ощущал какое-то чувство доброжелательности по отношению к нам. Когда с кем-то даже на улице или в училище общаешься, даже когда никого нет рядом (но чтобы как-то корректировать наш разговор), всегда чувство доброжелательности: от молодежи, от людей старшего возраста. Вот это меня очень приятно.
И. НОРШТЕЙН – Вообще очень доброжелательные и открытые люди. В принципе везде, где ходили, гуляли, где бы мы ни сталкивались, с кем бы мы ни сталкивались.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А вот скажите, там есть какое-то местное русское население?
И. НОРШТЕЙН – Нет, русских нет вообще.
А. РАЦБАУМ – Нет, говорят, что есть.
И. НОРШТЕЙН – Их очень мало.
Г. ВАЛ – Вот в этом же опять кафе я сразу спросил нашего друга, уже можно так сказать, Зию. Да, русский коренной, но их конечно очень мало. Мне, знаете, кажется, что если на мнение тех ребят, с которыми мы там общались, базировать свое мнение, в целом народ устал. И он хочет нормальной какой-то стабильной жизни. И разговоры о том, что они все-таки часть России, их больше, нежели разговоров таких сепаратистских. Хотя конечно же людей, которые там до сих пор пытаются расшатать вот эту некую стабильность, которая там есть, их достаточно еще много. И вот эта опасность: буквально в 5-6 минут все может очень сильно поменяться.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну это уже такое политологическое заявление. У вас, Геннадий, что, там был опыт такой, что вы вдруг? Кто-то пытался при вас расшатывать? Или это вы просто вывод свой делаете?
Г. ВАЛ – Хотя бы тот маленький эпизод, когда мы возвращались в аэропорт, мы остановились опять же на ДПС местном, еще на стороне Чечни, чтобы сделать фотографию. Полно людей, там конечно слухи, дорога перекрыта: стреляют. И на самом деле мы немножко испугались, что мы сейчас зависнем, потому что самолет улетит и как, что делать. Потому что все окружные дороги тоже перекрыты. И потом поехала колонна федералов на нас. Ну, в общем, мы проскочили. Не на нас, а мимо нас. Мы в результате, когда уже проскочили этот кусок, со стороны Ингушетии мы как раз увидели, что там много было военных и заваруха. Нам уже в аэропорту люди, которые провожали врачей-кардиологов, рассказали, что там произошла стычка. Об этом и вы передавали. 13-го сентября. Вот вам, пожалуйста.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да мы каждый день передаем.
Г. ВАЛ – Нет, «Первый канал» тоже делал. Там на КПП не поделили кадыровцы и …
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А, ну это знаменитая история.
Г. ВАЛ – Мы были, что называется, в 20-ти минутах от этого КПП. Но, судя по всему, сама перестрелка была с утра, поэтому там уже все дело успокоилось. Но тоже местная интеллигенция взволнована была.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Здесь Александр спрашивает: «Хотел узнать о репертуаре, расскажите, что вы там играли». Ну просто перечислите.
Г. ВАЛ – Мы исполняли Моцарта, Баха, исполняли старинных авторов, некоторые даже пьески были неизвестных авторов. И как ни странно, исполняли пьески сына Александра Журбина - Левы. Он стал теперь аранжировщиком и сделал как раз такие приятные для детской аудитории пьески. Очень симпатичная музыка. И это очень хорошо было там воспринято публикой. Вот такие пьески.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну что ж, интересно очень.
А. РАЦБАУМ – Там было тепло. В день нашего отлета было здесь 9 градусов, и лил дождь, там сразу 28. солнце…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Скажите, вас угощали какими-то местными продуктами, местной едой, вот что-то вот такое? Как у грузин, хачапури.
Г. ВАЛ – Я названия, честно говоря, не помню. Но я помню, что мы как-то посидели там.
И. НОРШТЕЙН – Вы знаете, в местном ресторанчике в гостинице, названий не вспомню ничего, что там подавалось…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но что-то из баранины.
И. НОРШТЕЙН – Это была следующая серия.
А. РАЦБАУМ – Фаршированное что-то.
И. НОРШТЕЙН – Что-то мы попросили, какие-то местные чеченские деликатесы, нам что-то такое приносили, но невероятно вкусное - какие-то мясные были котлетки.
Г. ВАЛ – Но баранинку, которую мы съели в кафе, знаете, не в каждом московском ресторане такого качества.
И. НОРШТЕЙН – Невероятно. Просто это что-то.
Г. ВАЛ – Он буквально таял во рту. И вот так ты брал мякоть. И ты ее просматривал внимательно. Ну нет жил.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Даже жил нет, черт побери! Ребята, спасибо вам большое, я благодарю вас за этот рассказ. Было очень интересно. И интересности всегда в подробностях. И то что вы были подробны и все это рассказали. Действительно воссоздается каждый раз гостями какая-то картинка. А поскольку мы любим приглашать людей, которые побывали в Чечне. И вот из вот этих всех разных разговоров, разных мнений, оценок и, самое главное, свидетельств и воссоздается картинка сегодняшней Чечни, в которую не каждый поедет и не каждый попадет.
И. НОРШТЕЙН – Хотелось бы, чтобы как раз из наших разговоров сложилась такая картинка, чтобы туда люди хотели ездить, и как можно быстрее мы к нашей этой республике стали относиться как в любой другой.
А. РАЦБАУМ – А я бы с удовольствием поехал еще туда.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Могу ответить, помните, фразой из фильма: «Нет, уж лучше вы к нам».
Г. ВАЛ – Можно поспорить.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но наверное, какая-то сермяга в этом есть. Потому что, безусловно, к Чечне у нас существует и к ее нынешнему руководству - все-таки традиционно, ну это же след исторический - глубокое недоверие и конечно за 15 минут вот эти 15 лет или сколько там лет, почти 15 лет, их вычеркнуть невозможно. Но вот ваши поездки понимают это сделать.
А. РАЦБАУМ – Они нас приглашали с большой радостью, чтобы мы еще приезжали.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Напоминаю, у нас в гостях было три музыканта проекта «Красивый звук»: Геннадий Вал, Илья Норштейн и Альберт Рацбаум. Вел программу Матвей Ганапольский. Сейчас я хочу вам сказать, что будет программа «Лукавая цифра». Там тема: отстает ли Россия по развитию и науке от западных стран. Там будет много гостей и очень интересная программа, будет вести Маша Майерс и Тоня Самсонова. А я встречусь с вами в 0 часов, у нас будет программа «Кухонные тайны». Мы будем говорить о кулинарных соревнованиях. У нас будет Иван Меркулов - вице-президент Федерации рестораторов и отельеров, президент информационного проекта «Пир». До встречи!
Александр Гиндин родился в 1977 году в Москве. Учился в Детской музыкальной школе № 36 имени В. В. Стасова (класс К. И. Либуркиной), затем в Центральной музыкальной школе при Московской консерватории (класс профессора М. С. Воскресенского), которую окончил в 1994 году. В его же классе в 1999 году с отличием окончил Московскую консерваторию. Еще до поступления в консерваторию, в возрасте 17 лет, стал лауреатом IV премии Х Международного конкурса имени П. И. Чайковского, а в 1999 году – лауреатом II премии Международного конкурса пианистов имени Королевы Елизаветы в Брюсселе. Эти успехи способствовали началу интенсивной концертной деятельности пианиста.
В 2007 году Александр Гиндин стал победителем на Международном конкурсе пианистов в Кливленде (США) и получил ангажемент на более чем пятьдесят концертов в США.
В 2006 году был удостоен звания «Заслуженный артист России».
Александр Гиндин является художественным руководителем и дирежером Ансамбля Солистов « Эрмитаж »
Александр Гиндин успешно гастролирует в России и за ее пределами. Его концерты проходят в лучших залах Бельгии, Великобритании, Германии, Франции, Дании, Израиля, Испании, Италии, Люксембурга, Нидерландов, Норвегии, Португалии, Турции, Хорватии, Чехии, Швейцарии, Швеции, Японии, Китая, Бразилии, США и других стран и постоянный участник международных музыкальных фестивалей.
Ансамбль Солистов «Эрмитаж» московский коллектив молодых талантливых музыкантов. Индивидуальность Ансамбля – сочетание высочайшего качества со стильностью и яркостью, которых требует сегодняшний день.
Ансамбль был создан в 2000 году известным гобоистом Алексеем Уткиным. В 2012 году его возглавил Заслуженный артист России, пианист Александр Гиндин.
Ансамбль Солистов «Эрмитаж» уникален как программами для меломанов и подготовленной взрослой аудитории, так и концертами, ориентированными на детей или тех, кто оказался в концертном зале впервые. Музыканты уделяют большое внимание социальному аспекту своей деятельности.
Основная миссия коллектива популяризация академического музыкального искусства. Привлечение в концертный зал слушателя, который пока не имеет опыта взаимодействия с классикой, или не готов воспринимать «стандартные» академические концерты.
Коллектив разрабатывает и проводит большое количество просветительских программ для детей. Особенной популярностью пользуются проекты: «Инструменты в лицах – концерты для детей и родителей», «Классическая музыка – высокая и доступная», «Музыка в стиле кроссовер». Программы с большим успехом проводятся в крупнейших московских залах (Доме Музыки, Филармонии, Консерватории), равно как и в различных городах Московской области. Зрители, посещающие эти программы, незаметно перешагивают барьер робости перед «непонятной» классикой, и с удовольствием слушают «серьезные» концерты, которые организует Ансамбль Солистов «Эрмитаж».
В репертуаре коллектива музыка самых разных эпох, от замысловатого барокко до аргентинского танго. Ансамбль «Эрмитаж» сотрудничал со звездами российской и мировой сцены. География гастролей коллектива охватывает не только Россию, но также крупнейшие филармонические и фестивальные площадки Европы.
Феномен коллектива – в молодости исполнителей, в их виртуозности и подходе к выбору репертуара, сочетающем бесстрашие и отличный вкус.
Анастасия и Михаил Казаковы Брат и сестра Казаковы родились 11 июня 2003 года в Москве. С 6 лет занимаются академическим вокалом, в настоящий момент с ними работает заслуженная артистка России, доцент кафедры вокального искусства ГИТИСа, солистка «Геликон-опера», Андреева Марина Викторовна.
Дуэт Казаковых неоднократно завоевывал призы на различных конкурсах как в России, так и за рубежом.
В первой половине 2015 года в составе вокального ансамбля «Вдохновение» Анастасия и Михаил заняли первые места на Международном фестивале –конкурсе «Хрустальная часовня» в Москве и на Международном фестивале духовной музыки «Магутна Божа» в Белоруссии.
Во второй половине этого же года на Международном конкурсе хоровых коллективов и вокальных ансамблей им. Ю.Фалика «Поющий мир» в Санкт-Петербурге «Вдохновение» стало серебряным призером в категории «Духовная музыка», уступив только Камерного хору Московской Консерватории.
В 2015 году было также записаны 2 диска:
- «Душа моя» духовная музыкой, исполняемая аккапельно
- «Не забудь и ты» классические и народные произведения, исполняемые как аккапельно, так и в сопровождении фортепьяно.
В декабре 2015 года Анастасия и Михаил впервые приняли участие в концерте «Декабрьские музыкальные вечера» ансамбля солистов «Эрмитаж».
В 2016 году Анастасия и Михаил совместно с танцевальной группой ансамбля песни и пляски им.В.С.Локтева приняли участие в концерте, посвященном Дню Матери и проходившим в Большом зале Кремлевского дворца съездов.
В октябре 2016 года в сопровождении оркестра академического ансамбля песни и пляски Национальной гвардии Российской Федерации выступили в юбилейном концерте Союза музыкальных деятелей России в Большом зале Московской Консерватории им.П.И.Чайковского.
Илья Норштейн – дирижер и солист Ансамбля солистов "Эрмитаж". Начал заниматься музыкой с шести лет. Окончил академический музыкальный колледж при Московской государственной консерватории им.П.И.Чайковского, затем -МГК им. П.И.Чайковского, кроме того проходил стажировку на курсах Ф. Андриевского в Германии. Илья Норштейн является финалистом международного конкурса Jeunesses Musicales (Югославия), дипломатом международного конкурса скрипачей им.Сабитова, проходившего в г. Уфа. Принимал участие во многих фестивалях мирового уровня, в том числе, в фестивале Софии Габайдуллиной в Швейцарии, фестивале Арнольда Шенберга, фестивалях «Возвращение», «ArsLonga», «Московская осень». Следует отметить неоднократные выступления на одной сцене с известными музыкантами, такими как Алексей Уткин, Наталья Гутман, Александр Тростянский, Виктор Тонха, и многими другими.
Коллектив под руководством Александра Гиндина с программой «Времена года».
Когда концертный сезон завершается, и лето вступает в свои права, оглушая пением птиц и одурманивая цветением трав, наступает особое время для музыкантов — в паузе между гастролями и летним отпуском можно поиграть не только для зрителей, но и для себя — музыку, созвучную отпускному настроению и романтическому вечеру.
Именно такую программу, названную «Времена года», предлагают вниманию зрителей солисты ансамбля «Эрмитаж» (художественный руководитель — Александр Гиндин). Коллектив не перестает удивлять экстравагантными проектами, покоряя не только убедительным проникновением в стилистику мастеров барокко, но и композициями в стиле crossover, в которых размываются границы между классикой, джазом и этнической музыкой.
В первом отделении прозвучат «Времена года» Антонио Вивальди (1723) — едва ли не самое знаменитое произведение итальянского барокко и бесспорный шедевр на все времена. Отдавая дань традиции барочного художественного мышления, композитор предпослал каждому из концертов (состоящему из трех частей согласно трем месяцам времени года) сонет — своего рода литературную программу (четыре возраста человека от рождения до смерти; четыре стороны света и пути солнца по небу). Хотя музыка Вивальди несет в себе гораздо больше красок и смыслов, чем любые слова. В этом зрителей, бесспорно, сможет убедить ансамбль «Эрмитаж» и скрипач Илья Норштейн — лауреат международных конкурсов, концертмейстер ансамбля, участник многих фестивалей, в том числе «Возвращение».
Во втором отделении музыканты исполнят «Времена года в Буэнос-Айресе» (1965-1970) — цикл из четырех композиций в ритме танго Астора Пьяццоллы. Существуют две традиции исполнения: от «Весны» к «Зиме» — как в цикле Вивальди и от «Осени» к «Лету» — согласно календарному году в Аргентине. Впрочем, в версии «Времен года» Пьяццоллы, сделанной для скрипки и струнных Леонидом Десятниковым, предпочтение было отдано европейскому циклу времен года. Российский композитор сделал достаточно свободную скрипичную транскрипцию и выявил некую связь между «Временами года» Вивальди и Пьяццоллы, включив в произведение аргентинского композитора цитаты из музыки Вивальди. У зрителей, таким образом, появится возможность помимо наслаждения музыкой проверить и свое чутье в отгадывании заимствованных у Вивальди мелодий.
