Мифы башкир. Легенды и предания башкирского народа. Водэж и богиня воды

Вопросы этнической истории башкирского народа получили впервые многостороннее освещение на состоявшейся в Уфе (1969) научной сессии Отделения истории и Башкирского филиала АН СССР. В решении проблем этногенеза башкир с тех пор достигнуты значительные позитивные результаты, и все же интерес к ним не ослабевает и продолжает привлекать внимание ученых различных гуманитарных специальностей. Существенную роль в решении этих проблем играют фольклорные источники.

Бытующие поныне в башкирской народной среде предания о происхождении народа, отдельных племен и родов, а также межплеменных взаимосвязях раскрывают некоторые обстоятельства формирования этнической и языковой общности башкир, не известные по письменным источникам. Однако в преданиях отражаются народные представления об истории, а не сама история непосредственно, информационная их функция нераздельно сочетается с эстетической. Этим определяется сложность изучения преданий как материала этнической истории народа. Правда истории переплетается в преданиях с позднейшим фольклорным и нередко книжным вымыслом, и ее вычленение возможно только путем сравнительно-исторического изучения материала. При этом следует учитывать, что такие устные источники выходят далеко за пределы фольклора современной Башкирии. Ведь процесс этногенеза башкирских племен, история их расселения охватывают много веков, начиная с эпохи великого переселения народов, и связаны с обширными территориями Средней Азии и Сибири. Древнейшая этническая история башкир поэтому отразилась не только в их национальном фольклоре, но и в фольклоре других народов.

Примером сложного сочетания фантастического и реального, фольклорного и книжного является легенда о древнем племени hэyен, от которого якобы происходят уйгуры, живущие в Китае, Киргизии, Казахстане, и башкиры. В шежере башкирского племени юрматы происхождение его возводится к Яфесу (Яфету) и его сыну Тюрку. Этнограф Р.Г. Кузеев не без основания связывает легендарные мотивы этого шежере с реальным процессом тюркизации юрматынцев («тюркизированных угров») в XIII-XV веках. Наряду с преданиями-легендами, в которых ощутимо влияние мусульманских книг, в башкирском фольклорном материале нередко встречаются легенды-мифы о происхождении народа, чуждые религиозности.

Говоря о легендах, в которых происхождение таких родовых династий объясняется брачным союзом с мифическими существами, Р.Г. Кузеев усматривает в них лишь отражение смещения или скрещивания отдельных этнических (точнее, иноплеменных и иноверческих) групп в составе башкир. Разумеется, возможно и такое толкование содержания легенд, но своей архаичной основой они восходят, по-видимому, к более древним истокам родовой общины, когда в ее недрах возникает антагонизм между патриархальной семьей и отдельной личностью. Конфликт разрешается уходом героя от родичей и образованием нового родового подразделения. Новый род со временем подвергается притеснениям со стороны старого рода. В этом отношении представляет интерес предание о том, как «шайтаны» жили на отшибе деревни и им после смерти не отводилось места на общем кладбище.

К мифическим преданиям о шайтанах примыкают предания о происхождении башкирского рода кубаляк и племени кумрык, в которых легко уловить отзвуки древних тотемистических воззрений: сами этнонимы указывают на их связь с доисламской родовой мифологией (кубаляк - бабочка; кумрык - коряга, корни, пни). Сопоставление разных версий сюжета о появлении рода кубаляк ведет нас к предположению о том, что эти предания весьма своеобразно преломляют процесс развития мифологических представлений: в одной из них родоначальником выступает летающее чудовище, в другой - мохнатое человекоподобной существо, в третьей - случайно забредший в лесную глушь обыкновенный старик. Такой же определенностью реальных черт, как и образ старика в предании о происхождении рода кубаляк, отличаются образы четырех мальчиков-близнецов, от которых будто бы ведут свой род нынешние инзерские башкиры Архангельского района Башкортостана. В инзерском предании переплетаются реалистические мотивы с мифологическими.

Следует отметить, что легендарный образ дерева имеет многочисленные параллели в легендах о происхождении народов мира.

Известно, что еще в недавнем прошлом каждый башкирский род имел свое дерево, клич, птицу и тамгу. С этим было связано довольно широкое распространение преданий-легенд о родственных отношениях человека с животным и растительным миром. В них особенно часто рисуются образы волка, журавля, вороны и орла, сохранившихся поныне в качестве этнонимов родовых подразделений. В исследовательской литературе неоднократно приводилась легенда о происхождении башкир от волка, который будто бы указал им путь на Урал. С легендой данного типа связан сюжет о древнем башкирском знамени с изображением волчьей головы. Сюжет относится к событиям V века н.э.

В преданиях-легендах башкир проявляется тенденция у определенному обозначению территории своей прародины: Юго-Восточная Сибирь, Алтай, Средняя Азия. Довольно обстоятельно повествуют некоторые пожилые рассказчики о проникновении из Центральной Азии в составе тугыз-огузских этнических образований булгаро-башкирских групп в Сибирь и на Урал, об образовании Булгарского государства в бассейне Волги-Камы и о принятии булгарами, а затем и башкирами через арабских миссионеров ислама. В противовес таким устным повествованиям бытуют предания-легенды об автохтонном уральском происхождении башкир, отрицающие связи башкирских племен с монгольскими ордами, вторгшимися на Урал в XII веке. Противоречивость легендарных представлений о происхождении башкир связана с исключительной сложностью давнего процесса их этногенеза. Среди башкирских племен есть такие, которые упоминаются в письменных памятниках с V века и имеют, вероятней всего, местное уральское происхождение, например, бурзяне. Вместе с тем башкиры села Сарт-Лобово Иглинского района, которых называют «бухарцами», вряд ли сильно отступают от исторической истины, рассказывая, что их предки «пришли из Туркестана во время войны ханов» .

Несомненны исторические корни преданий о том, что башкирские племена разделили участь покоренных Золотой Ордой народностей. Таково, например, предание о расправе башкирского батыра Мир-Темира над Чингис-ханом в 1149 году за то, что тот издал указ, противный башкирским обычаям.

В XIV веке усилилась борьба покоренных татаро-монголами народов за освобождение от ига поработителей. Непосредственное участие в ней приняли башкиры. Героические сказания башкир повествуют о молодом батыре Иркбае, возглавившем успешный поход против монгольских захватчиков. Интересно в этой связи и предание о том, как хан Батый, опасаясь сопротивления башкирских воинов, обошел со своим войском стороной охраняемые ими земли:

Вместе с тем эпоха монгольского нашествия заметно повлияла на формирование этнического состава башкир и отразилась в их устно-поэтическом творчестве. Так, например, в дер. Узунларово Архангельского района Башкирии наряду с преданием-легендой о возникновении инзерских селений от четырех мальчиков-близнецов, найденных под корягой, бытует и такое предание, согласно которому девять башкирских селений на горной реке Инзер берут свое начало от девяти сыновей воина хана Батыя, который остался жить здесь.

Достойны серьезного внимания этнографов предания-легенды об участии финно-угров в формировании башкирской народности. Записанные в ряде районов Башкирии предания о том, что башкиры «разгромили чудаков», но сами, подобно «чуди», стали жить в марах и курганах, «чтобы их не погубили враги» , имеют, по-видимому, отношение к историческому процессу ассимиляции башкирами некоторых финно-угорских племен. В научной литературе обращалось внимание на отражение этнических связей башкир с финно-уграми в предании о возникновении племен Гэйнэ и Тулбуй. Примечательно, что названия башкирских сел Кара-Шиды, Баш-Шиды, Большое и Малое Шиды восходят, как отмечалось проф. Д.Г. Киекбаевым, к племенному названию чуд. Предания о древних башкиро-угорских связях в значительной мере соответствуют данным современной этнографической науки.

К этногенетическим преданиям примыкают повествования о взаимоотношениях башкир с другими тюркскими племенами. Такие предания объясняют происхождение отдельных родовых подразделений (ил, аймак, ара). Особенно популярен в разных районах Башкирии сюжет о появлении среди башкир казаха или киргиза, потомки которого составили целые роды. В Хайбуллинском районе Башкирии старики рассказывают о казахском юноше Мамбете и его потомках, от которых будто бы берут начало многочисленные фамильные династии и деревни: Мамбетово, Калтаево, Султасово, Танатарово и другие. С предком-киргизом (казахом?) связывают происхождение своего рода и основание деревень (сел) жители Акъяра, Байгускарово, Каръяна того же района. К предку, казаху или киргизу, восходит, согласно преданиям, история деревень Аркаулово, Ахуново, Бадраково, Идельбаево, Ильтаево, Калмакларово, Махмутово, Мечетлино, Мусатово (Масак), Мунаево в Салаватском, Кусимово - в Абзелиловском и ряд аймаков с. Темясово в Баймакском районах. О наличии иноязычных элементов в составе башкир говорят и этнонимические словосочетания «лемезинские и муллакаевские туркмены» в Белорецком, названия деревень Большое и Малое Туркменово в Баймакском районах и т.д.

Заметную роль в исторических судьбах башкир до середины XVI века играли ногайские родоплеменные группы. В предании, записанном нами в Альшеевском районе Башкирии, раскрывается сложный характер их отношений с ногайцами, которые после покорения Русским государством Казани, покидая свои прежние владения, увлекли с собой и часть башкир. Однако в своем большинстве башкиры не захотели расстаться с родиной и, возглавляемые батыром Канзафаром, подняли восстание против ногайского насилия. Истребив врагов, башкиры оставили в живых лишь одного ногайца и дали ему имя Туган (Родной), от которого пошел род Тугановых. Содержание этого предания своеобразно преломляет исторические события.

Эти и другие народные рассказы и предания перекликаются отчасти с документальными историческими сведениями.

Башкирские этногенетические предания-легенды в точных записях дореволюционного времени до нас не дошли. Такие предания приходится реконструировать из книжных источников. Но специальных работ, решающих эту задачу, пока еще нет. В советское время опубликовано не более двадцати таких преданий-легенд. Целью нашего сообщения является необходимость обратить внимание на важность дальнейшего собирания и изучении преданий о происхождении башкир.

Поскольку история и фольклор башкирского народа развивались в тесном взаимодействии с историей и устным творчеством других народов Урала, весьма актуальным является сравнительное исследование уральских этногенетических преданий.

Этноним «башкорт»

Само название башкирского народа - башкорт. Казахи называют башкир истэк, иштэк. Русские, через них многие другие народы, называют башкир. В науке существует более тридцати версий происхождения этнонима «башкорт». Наиболее распространенными являются следующие:

• 1. Этноним «башкорт» состоит из общетюркского баш (голова, главный) и тюркско-огузского корт (волк) и связывается с древними верованиями башкир. Если учесть, что у башкир существуют легенды о волке-спасителе, волке-проводнике, волке-прародителе, то, несомненно, что волк был одним из тотемов башкир.
• 2. По другой версии, слово «башкорт» также разделяется на баш (голова, главный) и корт (пчела). Для доказательства этой версии ученые привлекают данные по истории и этнографии башкир. Как свидетельствуют письменные источники, башкиры издавна занимались бортничеством, затем пчеловодством.
• 3. Согласно третьей гипотезе, этноним расчленяется на баш (голова, главный), кор (круг, корень, племя, сообщество людей) и аффикс множественного числа - т.
• 4. Заслуживает внимания версия, связывающая этноним с антропонимом Башкорт. В письменных источниках фиксируются половецкий хан Башкордъ, Башгирд - один из высших чинов хазар, египетский мамлюк Башгирд и т.д. Кроме того, имя Башкурт и сейчас встречается у узбеков, туркмен, турок. Поэтому, возможно, что слово «башкорт» связано с именем какого-то хана, бия, объединившего башкирские племена.

Предания и легенды о происхождении башкир

В давние времена наши предки кочевали из одной местности в другую. У них были большие табуны коней. Кроме того, они занимались охотой. Однажды откочевали они в поисках лучших пастбищ далеко. Долго шли, прошли великий путь и наткнулись на волчью стаю. Волчий вожак отделился от стаи, встал впереди кочующего каравана и повел его дальше. Еще долго следовали наши предки за волком» пока не дошли до благодатной земли, обильной тучными лугами, пастбищами и лесами, кишащими зверьем. А ослепительно сверкающие дивные горы здесь достигали облаков. Дойдя до них, вожак остановился. Посоветовавшись между собой, аксакалы решили: «Нам не найти земли, прекраснее этой. Подобной нет на всем белом свете. Остановимся же здесь и сделаем ее своим становищем». И стали жить на этой земле, по красоте и богатству которой нет равных. Поставили юрты, стали заниматься охотой, разводить скот.

С тех пор наши предки стали называться «башкорттар», т.е. людьми, пришедшими за главным волком. Раньше волка звали «корт». Башкорт значит головной волк». Вот откуда произошло слово «башкорт» - «башкир».

Башкирские племена пришли с Причерноморья. Там в селении Гарбалэ обитали четыре брата. Жили они дружно и были ясновидцами. Однажды к старшему из братьев явился во сне некий человек и сказал: Уходите отсюда. Отправляйтесь на северо-восток. Там найдете лучшую долю. Утром старший брат рассказал сон младшим. «Где эта лучшая доля, куда идти?» - спросили те с недоумением.

Никто не знал. Ночью старшему брату снова привиделся сон. Тот самый человек опять ему говорит: «Покиньте эти места, угоните отсюда свой скот. Как только вы тронитесь в путь, навстречу вам попадется волк. Он не тронет ни вас, ни скот ваш - пойдет своей дорогой. Вы идите за ним. Когда он остановится, остановитесь и вы». На следующий день братья со своими семьями отправились в путь. Не успели оглянуться - навстречу бежит волк. Они пошли за ним. Долго шли на северо-восток, и, когда добрались до мест, где сейчас находится Кугарчинский район Башкирии, волк остановился. Остановились и четыре брата, следовавшие за ним. Выбрали себе землю в четырех местах и там обосновались. У братьев было трое сыновей, они тоже выбрали себе землю. Так они стали владельцами семи участков земли - семиродцами. Семиродцев прозвали башкирами, так как их предводителем был вожак-волк - башкорт.

Давным-давно в этих местах, богатых лесом и горами, жили старик со старухой из кыпсакского рода. В те времена на земле царили мир и покой. На необозримых просторах степей резвились ушастые косоглазые зайцы, косяками паслись олени и дикие лошади-тарпаны. В речках и озерах водилось много бобров и рыбы. А в горах находили себе пристанище красавицы косули, степенные медведи, соколы-белогорлики. Старик со старухой жили, не тужили: пили кумыс, разводили пчел, занимались охотой. Много ли, мало ли прошло времени - родился у них сын. Старики только им и жили: берегли малыша, поили рыбьим жиром, заворачивали в медвежью шкуру. Мальчик рос подвижным, шустрым, и скоро медвежья шкура стала ему мала, - вырос он и возмужал. Когда умерли отец с матерью, он отправился куда глаза глядят. Однажды в горах егет встретил девушку-красавицу, и стали они жить вместе. У них родился сын. Когда вырос, - женился. Появились в его семье дети. Род увеличивался, умножался. Шли годы. Эта родовая ветвь постепенно разветвилась, - образовалось племя «башкортов». Слово «башкорт» происходит от баш» (голова) и «кop» (род) - оно означает «главный род».

В давние времена наши предки кочевали из одной местности в другую. У них были большие табуны коней. Кроме того, они занимались охотой. Однажды откочевали они в поисках лучших пастбищ далеко. Долго шли, прошли великий путь и наткнулись на волчью стаю. Волчий вожак отделился от стаи, встал впереди кочующего каравана и повел его дальше. Еще долго следовали наши предки за волком” пока не дошли до благодатной земли, обильной тучными лугами, пастбищами и лесами, кишащими зверьем. А ослепительно сверкающие дивные горы здесь достигали облаков. Дойдя до них, вожак остановился. Посоветовавшись между собой, аксакалы решили: “Нам не найти земли, прекраснее этой. Подобной нет на всем белом свете. Остановимся же здесь и сделаем ее своим становищем”. И стали жить на этой земле, по красоте и богатству которой нет равных. Поставили юрты, стали заниматься охотой, разводить скот.

С тех пор наши предки стали называться “башкорттар”, т. е. людьми, пришедшими за главным волком. Раньше волка звали “корт”. Башкорт значит головной волк”. Вот откуда произошло слово “башкорт” -- “башкир”.

Башкирские племена пришли с Причерноморья. Там в селении Гарбалэ обитали четыре брата. Жили они дружно и были ясновидцами. Однажды к старшему из братьев явился во сне некий человек и сказал: Уходите отсюда. Отправляйтесь на северо-восток. Там найдете лучшую долю. Утром старший брат рассказал сон младшим. “Где эта лучшая доля, куда идти?” -- спросили те с недоумением.

Никто не знал. Ночью старшему брату снова привиделся сон. Тот самый человек опять ему говорит: “Покиньте эти места, угоните отсюда свой скот. Как только вы тронитесь в путь, навстречу вам попадется волк. Он не тронет ни вас, ни скот ваш -- пойдет своей дорогой. Вы идите за ним. Когда он остановится, остановитесь и вы”. На следующий день братья со своими семьями отправились в путь. Не успели оглянуться -- навстречу бежит волк. Они пошли за ним. Долго шли на северо-восток, и, когда добрались до мест, где сейчас находится Кугарчинский район Башкирии, волк остановился. Остановились и четыре брата, следовавшие за ним. Выбрали себе землю в четырех местах и там обосновались. У братьев было трое сыновей, они тоже выбрали себе землю. Так они стали владельцами семи участков земли -- семиродцами. Семиродцев прозвали башкирами, так как их предводителем был вожак-волк -- башкорт.

Давным-давно в этих местах, богатых лесом и горами, жили старик со старухой из кыпсакского рода. В те времена на земле царили мир и покой. На необозримых просторах степей резвились ушастые косоглазые зайцы, косяками паслись олени и дикие лошади-тарпаны. В речках и озерах водилось много бобров и рыбы. А в горах находили себе пристанище красавицы косули, степенные медведи, соколы-белогорлики. Старик со старухой жили, не тужили: пили кумыс, разводили пчел, занимались охотой. Много ли, мало ли прошло времени -- родился у них сын. Старики только им и жили: берегли малыша, поили рыбьим жиром, заворачивали в медвежью шкуру. Мальчик рос подвижным, шустрым, и скоро медвежья шкура стала ему мала, -- вырос он и возмужал. Когда умерли отец с матерью, он отправился куда глаза глядят. Однажды в горах егет встретил девушку-красавицу, и стали они жить вместе. У них родился сын. Когда вырос, -- женился. Появились в его семье дети. Род увеличивался, умножался. Шли годы. Эта родовая ветвь постепенно разветвилась, -- образовалось племя «башкортов». Слово “башкорт” происходит от баш” (голова) и “кop” (род) -- оно означает “главный род”.

Шахтау

У седого Урала имелась дочь – красавица Агидель. Не речкой была она тогда, а девушкой. Все джигиты влюблялись в нее с первого взгляда и начинали петь грустные песни. Но ни один из них не мог завоевать ее ответной любви. Больше всего на свете ценила Агидель свободу и поклялась никому не отдавать своего сердца, покуда существуют на свете горе и страдание.
Прослышал о девушке молодой Ашак, сын правителя всего края. Оседлал лучшего коня и примчался в аул, где жила Агидель. Красив был Ашак. Чернобров, черноус и сверкал белозубой улыбкой. Оружие у него было отделано серебром, а на плече сидел охотничий сокол.
И смутилась красавица Агидель, увидев статного парня. А он высокомерно улыбнулся. Ашак привык к тому, что все подчинялись его воле. Нравом он был хитер, коварен и жесток, за что народ прозвал его Ашаке, что значит гадкий, отвратительный, и в груди у него вместо сердца был камень.
Джигиты аула, где жила Агидель, бросали недобрые взгляды, но страх перед сыном правителя края останавливал их. Лишь один из парней, самый смелый, самый влюбленный, вступил с Ашаком в поединок, хотя и был безоружным. Но не поддержали друзья отчаянного джигита. Безжалостно расправился с ним молодой Ашак. Он набросил на него аркан и, красуясь на коне, протащил несчастного по уличной пыли. Видела это Агидель, в ее сердце вспыхнула ненависть к злому, заносчивому красавцу.
– Не приходи больше,– сказала она Ашаку.– Ты приносишь людям горе, я не могу быть с тобой счастливой.
– Какое нам дело до людей?– Ответил Ашак.– Я увидел тебя, будешь купаться в шелках и золоте, и дом наш будет полной чашей.
– Нет. Счастье двоих возможно только тогда, когда счастливы все люди, весь народ.
– А-ха-ха!– засмеялся Ашак. – Все равно будет так, как я захочу.
Неожиданно он перекинул Агидель через луку седла и помчался во весь опор к своему шатру.
Агидель сумела вырваться из его крепких рук, спрыгнула на землю и побежала. За спиной бешено стучали копыта коня, но Агидель увертывалась то вправо, то влево, не даваясь преследователю.
После сумасшедшей скачки конь забежал вперед. Вдруг захрипел и со стоном пал, загородив дорогу Агидели. Ашак торжествовал победу. Тогда Агидель в отчаянии закричала:
– Отец, спаси меня!
– Никто не придет тебе на помощь,– зло усмехнулся Ашак.– А вот за любимого коня ты у меня получишь.
И он хлестнул девушку камчой.
Но грозно встал вдали старик Урал. Сдвинул седые брови, закряхтел сердито. И превратилась Агидель в светлую речку.
Побежал Ашак за ней, да никак не мог удержать ее, она выскальзывала из пальцев. Тогда он упал на ее пути, надеясь собой перегородить дорогу. Обогнула его и протекла мимо прекрасная Агидель.
В сердцах Ашак сорвал с плеча сокола и бросил в вдогонку девушке, обвернувшейся речкой. Сокол раскинул крылья на пути Агидели, только и это не помогло.
– Вернись, Агидель!– закричал в тоске Ашак. Он вдруг понял, что не сможет без нее жить. Агидель, не слушаясь, бежала дальше.
Тогда Ашак вырвал из груди свое каменное сердце и бросил его под ноги Агидели. На миг остановилась Агидель, прикоснулась к сердцу, обежала его вокруг, да уже не могла остановиться. Ведь она навсегда стала речкой.
Унеслась, уплыла она к старшей сестре Каме, а та отвела ее к Матери Волге.
И стоят с тех пор на том месте, где Ашак хотел остановить Агидель, 4 шихана: Юрактау, что означает Сердце-гора, Куштау – двугорбая гора, Шахтау, который в старину называли Ашактау, и одинокий шихан, похожий на задранную морду павшего коня, но гору прозвали Торатау&heррip;

Начало

Легенда первая – о сотворении земной тверди

Круглая наша Земля
Раньше была водою
Прозрачней капли росы
Сверкала она меж звезд.

Но прилетали утки
К звездному водопою
Ныряли на дно за илом
Свить для утяток гнезд.

И потянулись стаи
Уток и за собою
Начали в небе дорогу
Перьями отмечать.

Звонко щебечущий остров
Стал первозданной Землею
А звездную россыпь стали
"Кош юлы" называть.

Легенда вторая – о возникновении Урала

Два солнца озаряя лик Земли
Так изнуряли реки и долины,
Что люди спать спокойно не могли,
И стали в озлоблении едины.

Чтоб успокоить мирный свой народ
Достойный бай послал оран повсюду:
"Кто хоть одно из двух светил собьет
Стрелой, того я не забуду.

Тому награда - доченька краса
И полбогатства тот получит щедро!"
Но тыщи стрел умчавшись в небеса
Не нанесли желанного ущерба.

Мерген - батыр по имени Урал
Показывал последним свою силу
Алмазную стрелу он в руки взял
И натянул просмоленную жилу.

Застыли в страхе долы и леса
И замерли в своем теченьи реки
Звенели и гудели небеса
Стрела пронзила солнце... и вовеки

Его кусочек озаряет ночь
А диск упал рассыпавшись горами.
Егет увез с собою бая дочь
А имя нам оставил и дарами
Урала нашего гордимся мы.

Легенда третья – об алпах-великанах

Жили алпы-великаны в старину по всей земле
Разбрелись они повсюду: никого нет - так свободно!

Шел один и на Урале он задумал отдохнуть.
Что нисколечко не странно, уж по крайней мере мне:

Никогда не позабуду, как усталой и голодной
Я садилась на привале, проходя такой же путь.

Снял свои он кыньераки бедный. В них полно песка!
Ноги, красные как раки, отдохнут пускай пока.

Высыпал песок и камни ровными двумя холмами
Их назвали Алпа-Кум, сразу за Торсо-аулом.

Здесь остался Алпамыш, здесь его родились дети.
И бродили по лесам, как по травам

Притащил в ладошке раз человечка для забавы.
"Папочка! Смотри, жучок! Он чертил бороздки в поле!"

"Выпусти его, сынок, пусть живет себе на воле.
Он такой же человек, хоть не вырастет вовек".

Легенда четвертая – о хозяевах горы

Стоит высоко Югамаш - гора,
А на вершине - озеро в глуши.
Там жили утки и всегда с утра
Вдвоем летали в ласковой тиши.

Они хранили озеро и лес
И гору. Были слитною душой.
Но молодой егет на гору влез.
Не думая, что это грех большой

Убил он утку. Селезень упал,
Жить не желая без подруги милой.
У солнца лик кроваво-красным стал,
А у батыра вдруг пропали силы.

Деревья пали, сотряслась земля,
Исчезло озеро и опустело небо.
Пропал егет по имени Ризван,
Как будто никогда на свете не был.

Так и не стало озера в тиши,
Так и не стало у горы хозяев.
Нет у горы теперь своей души,
Что раньше Югамашем называли.

Легенда пятая – о Девушке на Луне

Ай - бай, балам! Не плачь, сыночек мой!
Тебе ли плакать, нами так любимый.
Вокруг тебя мы все живой стеной -
Сомкнемся - и беда проходит мимо.

Чуть-чуть постарше девочка жила
В одной деревне на хребтах Урала,
Вставала с солнцем, а с луной спала,
Под стогом сена вместо одеяла.

Зухра! - Кричит ей мачеха с утра. -
Корми гусей, мой пол, марш за водою!
И два тяжелых, до полу, ведра
Малышка еле тащит за собою.

Весь день носила воду на плечах,
Как быть? Наполнить бочку нету силы.
Все платье коромыслом разодрав,
Упала наземь и Луне взмолилась.

Ай, Айгынам, красавица Луна!
Поплачь хоть ты со мною - сиротой!
Как долго я страдать еще должна?
Уж лучше бы мне следом за тобой

На небо: к ветру, солнцу, облакам...
И улыбнулся месяц с высоты:
- Беги с горы, лети ко мне, балам!
Исполню я заветные мечты.

Легко - легко, как пери, над землей
Взлетела девочка, и тотчас на Луне...
Ей хорошо там. Видишь, мальчик мой,
Как много счастья в ласковой родне.

Легенда шестая – Караидель

Много подвигов славных на разных концах мира
Во имя царя своего доблестный воин свершил.
Царь благодарный награду любую выбрать,
Какую захочет батыр, сам, не скупясь, предложил.

Золото и жемчуга, земли и города, каменные дома,
Тучных коров стада - все с улыбкою отвергает воин.
"Дай мне свободу, царь! И одного коня - тулпара,
Единственного, за службу тебе, которого я достоин".

Ах, как хорош скакун, черный - как ночь! А быстр!
Лучший во всей стране, да и за морем тоже!
Сел на коня батыр и ускакал домой - на Урал.
На вороное чудо, все говорят, был его конь похожий.

Деньги несли и золото, лишь бы купить красавца,
Люди из разных стран - им обладать хотели.
Ночи не спит батыр: все стережет, коня своего.
Осень ушла в дождях, и унеслись за горы метели,

Спрятал счастье свое - в самой дальней пещере.
- Ноги мои легки, ветер зовет на волю! - конь
Хозяина просит, - страшно мне под землей!
- Тише, дружок, нельзя нам здесь разжигать огонь.

И завалил камнями выходы все и входы в гору,
Чтобы никто не слышал звонкого голоса жеребца.
Ищет вокруг народ, о тайнике с тулпаром слухами полнится,
Край. Вытоптаны дороги, зарубками мечены деревца.

Бьется в пещере конь, от мощных копыт ударов рухнул завал
Камней - россыпью по долам. Вырвался вороной
Вместе с потоком водным, мчится через леса прямо
До Агидели, перемешался с нею черной гривой - волной.

Так и течет река с гор унося потоки, именем Караидель
Люди ее зовут. В память о скакуне, загубленном любовью.
Если любишь - жалеешь другого, думаешь о другом.
Не для тебя любимый, дорог он сам собою...

Легенда седьмая – о Подснежнике

Цветочек нежный мой - Умырзая,
Как ты прекрасен раннею весной!
Стоишь ты скромно, красоту тая,
Но все равно любуюсь я тобой.

Твою легенду пусть узнают те,
Кто прочитает грустный мой рассказ.
Его нэнэй в чудесной простоте
Мне, маленькой, шептала много раз

В вечерний час, когда все дети спят.
Случилось это средь лесов и гор
Лет тысячу, наверное, назад.
Там хан Дэгнэк раскинул свой шатер.

С рассвета и до ночи на него
Работали проворные сто слуг.
Лишь он один не делал ничего,
Один сосед - ему первейший друг -

С ним пировал с заката до зари.
И вот в один из ясных дней весны
Родились дети, а вернее три
Младенца сразу. Радости полны

Пируют баи: ну и счастье вдруг -
У хана сын и дочка у соседа!
И девочка беднейшего из слуг
Не портила им званного обеда.

Вот если бы взглянули! Ай кызы!
Не знали горы красоты чудесней.
Сравнить с ней дочь соседнего мурзы,
Как гоготанье с соловьиной песней.

И мальчик всем на радость, не в отца.
Карай батыром вырос, но однажды,
Глаз отвести не смог он от лица
Служанки юной, утоляя жажду

Из рук ее. "Как звать тебя, цветок?"
"Умырзая" - и покраснела сразу
Чуть не до слез и спряталась в платок.
"Не убегай..." и, не окончив фразу

Сам покраснел. Так стали они вместе.
Тайком от всех, когда наступит ночь.
Но донесли Дэгнэку злые вести:
Что юный хан забыл соседа дочь.

Как бай взбешон! Любовники бежать
Из дома в горы, в синие снега,
Чтобы погоне ввек не отыскать!
Никто не видел, лишь одна карга -

Ворона старая сидела на сосне.
И долго вслед глядела беглецам.
Чтобы тотчас при сумрачной луне
Все рассказать рассерженным отцам.

Три ночи гнали быстрых лошадей,
Три дня топтали тропы у дорог,
Но не нашел нигде Дэгнэк детей!
Досталось всем, кто их не устерег.

Что толку? Не нашли влюбленных. Нет.
Седой буран упрятал все следы.
"А прокляни их, хан, как этот снег,
Навек запомнят, как обижен ты".

"Стань снегом сын!" - застыли небеса,
"Девчонка станет пусть цветком навечно!"
И в землю вмиг ушла ее краса,
Накрывшись белым снегом подвенечным.

С тех пор весной, пока не стаял снег,
Спешит цветок сквозь холод и ненастье
К любимому в объятья, вверх на свет!
Хоть раз в году - на две недели счастья!

Ш иханы - самый высокий скальный массив Среднего Урала - расположены в Стерлитамакском районе республики Башкортостан. Они состоят из четырех гор-одиночек, цепочкой вытянувшихся по правому берегу реки Белой (по-башкирски Агидель). Эти горы - уникальный, неповторимый памятник геологических процессов в Приуралье. В древности на месте Башкирии находилось море, а Шиханы были рифами. По сей день они хранят на себе отпечатки моллюсков. В скоплении окаменелостей можно найти остатки кораллов, губок и водорослей.

Шиханы стали безмолвными свидетелями и истории Земли, и истории российского государства. Видели они и Крестьянскую войну под предводительством Емельяна Пугачева, и поход легендарного Василия Константиновича Блюхера... Словно четыре бессменных стражника, возвышаются Шиханы над городом Стерлитамаком, придавая окрестному пейзажу особую суровую красоту. О происхождении их названий - Юрак-Тау, Куш-Тау, Шах-Тау и Тра-Тау - повествуют старинные башкирские легенды .

Одна из них - о гордом и заносчивом джигите Ашаке, который без памяти влюбился в черноокую красавицу Агидель - дочь седого Урала. Привыкший к легким победам, Ашак не сумел покорить сердце юной Агидели, а пытался привлечь ее роскошными подарками. Девушка воспротивилась этому и сбежала от джигита. Оседлал Ашак самого резвого скакуна и пустился за ней в погоню. Словно безумный, мчался он по следам Агидели и загнал любимого коня. Поймав беглянку, Ашак в ярости хлестнул ее камчой. Рассердился седой Урал, и, чтобы уберечь дочь от надменного джигита, превратил ее в быструю речку. Вновь пустился в погоню Ашак, но никак не мог схватить непокорную Агидель - она выскальзывала из пальцев. Тогда он послал за ней своего сокола, но и тот не смог остановить течение реки. Понял Ашак, что не может жить без Агидели, вырвал из груди свое сердце и бросил к ее ногам. Замедлила течение Агидель, прикоснулась к сердцу, да уже не могла остановиться - навсегда стала речкой. Унеслась, уплыла она к старшей сестре Каме, а та отвела ее к Матери Волге. С тех пор стоят на том месте, где Ашак оставил свое сердце, четыре шихана - Юрак-Тау, что означает «сердце-гора», Куш-Тау - «птица-гора», Шах-Тау, который в старину называли Ашак-Тау, и Тра-Тау - одинокий шихан, похожий на задранную морду павшего коня.

А вот другая легенда о Шиханах…

Эту историю о возникновении уникальных гор Шиханы поведал мне в 1939 году старик-башкир, колхозник Стерлитамакского района...

«Эту историю мне рассказывал мой дедушка, когда я был маленький, а ему рассказывал его дедушка, а тому - его дедушка... Люди уже точно не помнят, когда это было, только знают, что этих голубых шиханов тогда еще не было.

Когда-то в этих краях жил ногайский шах. Был он, как все богачи, жадный и злой, и была у него дочка, назовем ее Гульчира. Она, не в пример отцу, была красивой и доброй сердцем. По соседству в юрте жила бедная женщина с сыном, назовем его Ишбулды. Вот и подружились на беду Ишбулды с Гульчирой.

Когда девушка подросла, стали во дворец ее отца богатые женихи из разных земель приезжать. Кого там только не было и какой только калым не сулили они шаху! А отцу красавицы все было, мало, и он прогонял их. Пришел сватать Гульчиру и Ишбулды, ее любимый.

Что ты можешь принести, какой калым за невесту дашь мне? - со злым смехом спросил его ногайский шах.

Свою любовь и только любовь, - ответил юноша.

Вдоволь насмеявшись, шах прогнал его со двора, крикнув вдогонку:

Вот если принесешь мне за калым живое сердце твоей матери, то, так и быть, отдам тебе в жены свою дочь! В большой печали вернулся Ишбулды в свою юрту.

Мама, сказал он, - шах требует калым за Гульчиру.

А что мы можем ему дать? - ответила мать, - разве что эту дырявую юрту.

Мама, - с дрожью произнес сын. - Шах требует, чтобы я принес твое живое сердце, тогда он отдаст мне Гульчиру в жены.

Мать, недолго думая, взяла нож, ударила себя в грудь, вынула большое, горячее сердце и, протянув его сыну, сказала лишь два слова:

Торопись, сынок! - и умерла.

А сердце еще было живо. Ишбулды, взяв его в обе ладони, бросился бежать ко дворцу шаха. Все это видел Урал-батыр - главный дух здешних мест. Не стерпел он такой несправедливости и бросил на дорогу, по которой бежал юноша, небольшой камень. Юноша упал, уронив на дорогу сердце матери. Задыхаясь в дорожной пыли, сердце прошептало: «Не ушибся ли, сынок?» - И окаменело, превратившись в большую гору - Юрак-Тау.

Сын, увидев перед собой большое окаменевшее сердце матери, словно очнулся от наваждения. Он вдруг понял, что на свете существует Любовь, которая гораздо больше и благороднее, чем его любовь к девушке, - любовь матери к сыну. Он упал на землю и стал молить Урал-батыра, чтобы он покарал его за содеянное. Взмахнул Урал-батыр рукой, и тело, распластанное на земле, обернулось горой Куш-Тау.

Все это, оказывается, видел и злой ногайский шах. Он сидел на балконе своего дворца и насмехался. В третий раз взмахнул рукой Урал-батыр, и дворец вместе с шахом и его богатствами превратились в третью гору - Шах-Тау... Люди слышали, будто Урал-батыр крикнул: «Эти богатства шаха достанутся только тем, кто будет по-настоящему бороться за свое счастье и победит...»

Недавно у меня были проездом ученые из Москвы, - продолжал старик. - Все какие-то камешки с наших гор в маленькие мешочки складывали. Я им тоже рассказал эту историю про наши горы. Так их самый главный начальник сказал: «Все правильно в твоей легенде, старик. Скоро мы будем копать эту гору Шах-Тау, вынимать из нее для народа богатства».

Не успел мне рассказать старик-башкир о том, как появилась четвертая гора-Шихан. Вскоре началась война, во время которой он был призван в трудовую армию и работал на сооружении содового завода. Получив похоронку на сына, он умер от горя в конце войны. С ним умерла и легенда о четвертой горе. Но я ищу ее и, думаю, обязательно найду.

Не стало и Шах-Тау. За сорок лет люди почти сравняли ее с землей, но и сегодня она продолжает отдавать свои богатства не только тем, кто живет около нее, но и всей нашей большой стране.

Михаил Минеев. Из книги «Минькино детство»