Сколько слов в русской речи. Сколько слов в русском языке

Угрожающие попытки "развенчать мифы о великом и могучем"

Хорошо известно, что словарный запас различных языков неодинаков. Лексикон цивилизованного человека может в десятки раз превышать словарный запас представителя какого-нибудь дикого племени Африки. Также понятно, что и в пределах одного и того же языка у разных носителей словарный запас сильно различается: у ребенка и взрослого, у дворника и профессора... В любом случае, ни у кого не возникает сомнений, что более обширный словарь всегда связан с запасом знаний и интеллектуальным превосходством. А теперь внимание: что бы вы подумали, если бы вам официально заявили, что наш русский язык – дикарский, содержит в пять раз меньше слов, чем английский? Конечно, возмущенно оспорили бы эту чушь! Однако подобное "научное мнение" неоднократно транслируется в СМИ. Это не может не настораживать.

Последний раз это утверждение прозвучало с телеэкранов в 2011 году. Но обсуждать и анализировать легче не телепередачи, а печатные материалы, с которыми легче ознакомиться (например, в интернете). Так, можно заглянуть в архив журнала "Наука и жизнь". В 6-м номере за 2009 год опубликована доктора филологических наук (!), некоего Милославского, под издевательским названием "Великий, могучий русский язык". В нем автор "развенчивает мифы" о русском языке. В частности, утверждается, что "по весьма огрубленным подсчетам, словари английского литературного языка содержат порядка 400 тыс.слов, немецкого - порядка 250 тысяч, русского - порядка 150 тысяч". Из чего предлагается сделать выводы о том, что "богатство русского языка – миф" (почти дословная цитата). Вообще, статья написана в духе самооплевывания, характерного для начала 90-х; меня даже несколько поразила ее анахроничность. Не говоря уж о полной ненаучности.

Автор даже не упомянул о сложностях и проблемах подсчета слов и вообще о проблеме возможности и уместности сколь-нибудь научного определения и сравнения словарного запаса целых языков. Считаю необходимым привести следующие возражения.

1) В разных культурах различны критерии "допуска" слов в литературный язык. В континентальной традиции господствует централизованное планирование, тогда как у англосаксов во всем стихия рынка (неформальный подход). Например, у французов лексика проходит строгую цензуру со стороны такого органа как Academie Francais (Академия французского языка). Она решает, какие слова принадлежат литературному французскому языку, а какие нет. В силу такой цензуры сложилась ситуация, когда считается, что во французском языке, со всей его богатейшей литературой, не более 150.000-200.000 слов. В английском же каждый может придумать слово и сразу ввести его в язык. Так, Шекспир писал, что придумал около 1,7 тыс.слов из своего писательского словаря в 21 тысячу слов. Это, кстати, огромное достижение для писателя, его превышает только наш Пушкин: 24 тыс.слов, абсолютный и непревзойденный индивидуальный рекорд активного словаря всех времен – см. "Словарь языка Пушкина" в 4-х томах (М., 1956-1961). Большинство же образованных европейцев активно используют не более 8-10 тыс.слов, а пассивно - 50 тыс. и более.

Очевидно, названные автором той статьи 150.000 русских слов - это слегка округленный объем широко известного Большого Академического словаря русского языка (БАС), который в издании 1970 года в 17 томах насчитывал 131 257 слов. А английские 400.000 - это, по-видимому, последние издания Оксфордского и Вебстера. Причем в предпоследних изданиях этих же английских словарей слов было в несколько раз меньше (конкретику можно посмотреть в интернете). Откуда же такой прирост и почему их словари содержат больше слов, чем наши? Первая причина – беззастенчивый подсчет архаизмов, которые современные англичане и американцы, конечно же, не знают. В английской филологической традиции лексикой современного английского языка считаются все слова со времен Шекспира (современника Ивана Грозного и Бориса Годунова). В российской же традиции вся допетровская, а с подачи знаменитого лексикографа Ушакова – и допушкинская лексика считается древне- или старорусской.

Вторая причина в том, что стали еще менее строгими критерии "приема" новых слов в язык. Подходы к английскому языку становятся всё более смелыми, появляющиеся в интернете оценки просто фантастичны. Так, агентство GLM (Global Language Monitor, сайт www.languagemonitor.com) рапортует о появлении... миллионного слова в английском языке! По тому, какое слово считается миллионным, сразу понятно, за какую свалку мусора они пытаются выдать английский язык: это "слово" Web 2.0! И это наряду с тем, что (the) web ("паутина") считается отдельным словом. Очевидно, Web 1.0 тоже где-то посчитали как отдельное слово! Более того, они не стесняются считать словами словосочетания: в качестве 1 000 001-го слова посчитано "financial tsunami" - "Финансовое цунами". В таком случае и в русском языке наряду со словами "финансовый(-ая,-ое)" и "цунами" есть слово "финансовое цунами", которое можно посчитать. Впрочем, пуристы, составлявшие БАС, вряд ли включили в него слово "цунами", поскольку это иностранное заимствование (об этом см. следующий пункт ниже).

2) Английский не только создает свои, но и весьма активно заимствует чужие слова из языков всего мира. Мы жалуемся на засилье английских заимствований, но тот слой научно-технической и деловой лексики, который проник в наш язык с падением железного занавеса, – это лишь жалкая горсточка по сравнению с активными заимствованиями, без всякого ложного стеснения производимыми английским языком. Еще со времен Вильгельма Завоевателя он наполовину французский. Получается, что мы заимствуем заимствованное! Или, образно говоря, перекупаем купленное. А теперь, когда миллионы людей в транснациональных компаниях общаются на английском, который для них неродной, возникают целые пласты лексики "китайского английского", "латиноамериканского английского", "японского английского". Эти пласты лексики относятся к так называемым окказионализмам .

Для справки:

Окказионализмы – это слова, созданные спонтанно, для однократного употребления. Встает вопрос – с какого момента считать это слово частью словарного запаса? Сколько нужно повторений этого слова в речи или в печати, чтобы прийти к выводу, что оно перестало быть случайным артефактом и стало полноправной частью лексики?

Существуют также слова, ограниченные очень узкой частью социума. Скажем, одной семьей. Реальный пример: все члены одной известной мне семьи называют вареную картошку, поджаренную с колбасой, словом «второжарёнка». Это их собственное изобретение, и больше я такого слова нигде не встречал. Можно ли считать этот окказионализм полноправной частью русской лексики?

Конечно, нет! А вот американцы посчитали бы.

В каждом языке существуют диалекты, в английском это британский, австралийский, американский, канадский и др. Но когда возникает сообщество из сотен тысяч не-носителей языка, активно общающихся на английском языке, который служит для них средством коммуникации или выступает как business language (язык делового общения), они обогащают язык словами своего родного языка и иными путями вырабатывают некий региональный жаргон, который трудно назвать диалектом в традиционном понимании. Тем более что он не имеет четкой географической локализации, это язык блогосферы, форумов и эл.почты. Есть в нем, конечно, и такие "исконно английские" слова как babushka, bomzh, pelmeni и т.п. По данным GLM, подобные слова, в основном китайского и японского происхождения, занимают до 20-25% современного английского (в их понимании). При этом возникает парадоксальная ситуация: сами носители английского лексику такого "международного английского" часто не понимают! В русском языке тоже, конечно, регулярно появляются заимствования, приток которых резко возрос в последние годы: "роутер", "мерчандайзер", "клининг" и прочие слова-уродцы. Но они никогда не войдут в БАС и др. словари русского языка. Максимум, на что они могут рассчитывать - это включение в словари иностранных слов. Английские же филологи, судя по всему, иностранные и свои родные слова никак не различают.

3) Словарный запас английского в силу свойственного англосаксам неформального подхода завышается в последние несколько десятилетий еще и из-за подсчета в общем словаре якобы литературного языка слов из иных пластов речи: научно-технической и другой лексики. Такие слова как "фланец" или "карбюратор" мы не считаем литературными, это технические термины - а они считают, т.к. не видят особой разницы. В то же время оценка русского языка, содержащаяся в БАС, явно занижена в силу обратной картины: засилья в советской языковой школе формального подхода. Как в русском языке может быть всего 150 тысяч слов, когда всего лишь один словарь Даля содержит около 200 тысяч слов, на сегодняшний день, по большей части архаизмов! Просто мы не считаем архаизмы, а они – считают (впрочем, об этом я уже написал выше, в п.1). А если брать технические термины, так у нас в одном только двухтомном (или сколько там томов, не помню уже) Политехническом словаре около миллиона терминов.

4) богатство языка взаимно дополняют два источника: словообразование и словоизменение. Последнее на порядок богаче в русском, чем в английском. Именно скудность своего словоизменения и пытается компенсировать словообразованием (а точнее, заимствованием слов – см. п. 2 выше) английский язык. Такой момент, как словообразование по регулярным правилам, также рассматривается в английской и русской традиции по-разному.

Например, в современном английском языке есть возможность свернуть в одно слово целую фразу из двух, трех, четырех и более слов, получив нечто вроде слова «self-made-man». И такие слова, становясь употребительными, попадают в толковые словари.

В русском языке очень широки возможности словообразования с помощью приставок и суффиксов. Выражения типа «недоперепрыгнувший яму зайчишечка» в русском языке совсем не редкость. Однако первое слово не попадает в русские толковые словари, как окказионализм, а второе – как уменьшительно-ласкательное, образованное по регулярным правилам.

Подведем итог. Основное ядро языка, что английского, что русского, содержит не менее 250 и вряд ли более 300 тысяч слов. К этому в обоих языка можно добавить, а можно и не добавлять (БАС не добавляет): архаизмы и диалектизмы (охлобыстнуть, ендова, веретьё, поярковый) – еще около 100-200 тысяч слов; технические термины, преимущественно заимствованные (драйвер, штангенциркуль, молдинг) – не менее 300-500 тысяч; жаргон, он же сленг, который бывает бытовым, молодежным, журналистским, профессиональным (распил, винда, черкизон, пиарщик, подстава) – еще 100 тысяч. Получается около 700 тысяч. И их раздуваем до миллиона: в русском – путем включения производных слов типа "недоперепрыгнувший", в английском – благодаря заимствованиям из китайского, арабского и японского. Так что можно при желании смоделировать обратную ситуация, когда в русском будет под миллион слов, а в английском – всего 300 тысяч.

Возникает вопрос: что же, ученые мужи не знают всего этого? Конечно, они всё понимают! Просто не могут не знать. Тогда зачем же они это пишут? Очевидно, вопрос выходит за пределы сугубо научной сферы. Во-первых, им нужно чем-то оправдать собственную нерадивость в составлении словарей. Тот же БАС не переиздавали, кажется, с 1970 года. Когда назрела необходимость переиздания, работа в 1993 году оборвалась на 4-м томе. Но это не единственная причина. Не могу отделаться от мысли, что часть подобных высказываний носит заказной характер и преследует суггестивные цели. Кому-то нужно, чтобы территория этой страны превратилась в источник дешевого сырья с покорным и немногочисленным населением, лишенным национального самосознания и гордости. В этом контексте понятен удар по русскому языку как основе культуры и самоидентификации. Главное – не "повестись" (вот еще один неологизм, кстати).

Л.Н. Пороховник, 2009-2011 гг.

Состояние русского языка по итогам ХХ века вызывает тревогу. Кажется, что наряду с депопуляцией страны происходит делексикация ее языка, обеднение словарного запаса. Это бросается в глаза особенно по контрасту с динамичным развитием русского языка в XIX веке и взрывной динамикой ряда европейских и азиатских языков в ХХ веке. В XIX веке русское языковое пространство быстро наполнялось, словарь Даля лопается от обилия слов, правда, и тогда уже обращенных скорей в прошлое, чем в будущее, — к старинным промыслам, ремеслам, вещам домотканого быта, к бытию человека в природе и сельском хозяйстве. Но также и нравственные, умственные явления представлены обильно: корней немного, но сколько производных, на один корень “добр” — около 200 слов! Густо разрослось, пышно, кажется, еще один век быстрого развития — и уплотнится население этой равнины, и станет весело от разнообразия лиц, голосов, смыслов.

Однако в ХХ веке пошел язык на убыль, вдвое-втрое, если не больше, поредела его крона, обломались ветви, и от многих корней остались черные пни, на которых еле держатся несколько веточек. Самое тревожное — что исконно русские корни в ХХ веке замедлили и даже прекратили рост, и многие ветви оказались вырубленными. У Даля в корневом гнезде -люб- приводятся около 150 слов, от “любиться” до “любощедрый”, от “любушка” до “любодейство” (сюда еще не входят приставочные образования). В четырехтомном Академическом словаре 1982 года — 41 слово.
Даже если учесть, что Академический словарь более нормативен по отбору слов, не может не настораживать, что корень “люб” за сто лет вообще не дал прироста: ни одного нового ветвления на этом словесном древе, быстро теряющем свою пышную крону. То же самое и с гнездом -добр-: из 200 слов осталось 56. Или вот корень “леп”, от которого дошли до нас слова: лепить, лепиться, лепка, лепнина, лепной, лепешка. Других бесприставочных слов, начинающихся с этого корня, в современных словарях нет. А у Даля: лепленье, леп, лепкий, лепковатый, лепкость, лепитель, лепщик, лепила, лепнуться, лепня, лепок, лепком, лепма, лепушка, лепа, лепеха, лепешица, лепеш, лепешник, лепешечник, лепешный, лепешечный, лепешковый, лепешковатый, лепёщатый, лепешить. Было у корня двадцать шесть веточек, осталось семь.

Во всех словарях русского языка советской эпохи, изданных на протяжении 70 лет, в общей сложности приводятся около 125 тысяч слов. Это очень мало для развитого языка, с великим литературным прошлым и, надо надеяться, большим будущим. Для сравнения: в Словаре В. Даля — 200 тыс. слов. В современном английском — примерно 750 тысяч слов: в третьем издании Вебстеровского (1961) — 450 тыс., в полном Оксфордском (1992) — 500 тыс., причем более половины слов в этих словарях не совпадают. В современном немецком языке, по разным подсчетам, от 185 до 300 тысяч слов.

Когда я спрашиваю своих филологически наблюдательных друзей, какими словами за последние годы обогатился русский язык, они начинают сыпать англицизмами. Нет, пожалуйста, с русскими корнями, — уточняю вопрос. Оживление быстро затухает, и с трудом из памяти извлекаются “озвучить”, “отморозок”, “беспредел”, “разборка”, “наезжать”, “париться” (“напрягаться”) и несколько других столь же неновых и в основном низкородных (блатных) слов, выскочивших из грязи в князи; список не меняется годами.
Между тем за пять лет нового века английский язык обогатился тысячами новых слов (а значит, и реалий, понятий, идей), созданных на его собственной корневой основе. Приведу несколько примеров, относящихся только к такой узкой области современной англо-американской культуры, как литературная деятельность: backstory (фактическая, документальная основа художественного вымысла); banalysis (банализ, банальный анализ); blog (блог, персональный сетевой дневник или форум); belligerati (писатели — сторонники войны и империализма); carnography (описание насилия); bibliotherapy (библиотерапия); fanfic (произведения, создаваемые на тему определенного фильма или телешоу его поклонниками); faxlore, xeroxlore (современный городской фольклор, распространяемый по факсу или на ксероксе); fictomercial (произведение, в которое писатель за плату вставляет наименования фирмы и ее продуктов); glurge (сентиментальная история, распространяемая по электронной почте); Internetese (сетеяз, язык сетевого общения)...

Если английский язык в течение ХХ века в несколько раз увеличил свой лексический запас, то русский язык скорее потерпел убытки и в настоящее время насчитывает, по самым щедрым оценкам, не более 150 тыс. лексических единиц.
Новейший “Большой академический словарь русского языка”, первый том которого выпущен в 2005 году петербургским Институтом лингвистических исследований РАН, рассчитан на 20 томов, долгие годы подготовки и издания. В него предполагается включить всего 150 тысяч слов — и это с учетом всего того, что принесли в язык послесоветские годы.

При этом следует признать, что в словарях русского языка огромное число “дутых” единиц — суффиксальных образований скорее словоизменительного, чем словообразовательного порядка. Как ни горько в этом признаться, представление о лексическом богатстве русского языка во многом основано на уменьшительных суффиксах, которые утраивают, а часто даже и упятеряют количество существительных, официально числимых в словарях.

— филолог, философ, культуролог, эссеист. С 1990 г. профессор теории культуры, русской и сравнительной литературы университета Эмори (Атланта, США). Член Союза писателей (с 1978 г.), Пен-клуба и Академии российской современной словесности. Автор 16 книг и около 500 статей и эссе, переведенных на 14 иностранных языков, в том числе “Философия возможного” (СПб, 2001), “Знак пробела. О будущем гуманитарных наук” (М., 2004), “Постмодерн в русской литературе” (М., 2005), “Все эссе”, в 2 тт. (Екатеринбург, 2005). Автор сетевых проектов “ИнтеЛнет”, “Книга книг”, “Дар слова. Проективный словарь русского языка” и “Веер будущностей. Техно-гуманитарный вестник”. Лауреат премий Андрея Белого (СПб., 1991) и “Liberty” (Нью-Йорк, 2000) за вклад в российско-американскую культуру.

Этот пост размещен также на

Казалось бы, сосчитать, сколько слов в русском языке, совсем несложно. Достаточно, скажем, обратиться к самому авторитетному из словарей, большому академическому изданию - "Словарю современного русского литературного языка", изданному аж в 17 томах. В словаре этом содержится 131257 слов. Значит ли это, что столько же слов и в русском языке?

Что не вошло в словарь

Количество слов в русском языке на самом деле может значительно отличаться от их числа в словаре. Почему? Да потому, к примеру, что образованные от качественных прилагательных наречия на -о, -е в словаре не рассматриваются как самостоятельные единицы. А сколько их, кто считал?

Кроме того, самый авторитетный из современных словарей русского языка, что ни говори, называется "Словарь современного русского литературного языка". Да, да, именно литературного. А это значит, что он не содержит ненормативную лексику. Не содержит и диалектизмов. Диалектизмы, к слову сказать, нашли отражение в "Толковом словаре живого великорусского языка" Владимира Даля. В нем 200000 слов. Но и там далеко не все слова русского языка.

А термины, обозначающие научные и технические понятия? А неологизмы? А новые слова, появившиеся в эпоху бурных изменений 90-х? А аббревиатуры? Помните, сколько их (на что обратил внимание и посетовал Владимир Маяковский) появилось в первые годы советской власти? А имена собственные? Они, конечно, тоже не нашли отражения в "Словаре современного русского литературного языка".

Кстати, об именах собственных. Кто считал, сколько их в России? Так же, как никто не считал, сколько в России городов, весей, рек, озер. Ведь их названия - это имена собственные, изучением которых занимается специальный раздел языковедения - ономастика. А космические объекты, так называемые астронимы? Ведь практически каждый из них тоже имеет свое имя собственное.

Все слова живого развивающегося языка сосчитать невозможно. К таким выводам пришли языковеды-русисты, которые утверждают, что в количественном отношении язык неисчислим. Язык развивается, а это означает, что какие-то слова выходят из употребления, им на смену приходят новые. Зафиксировать этот процесс невозможно, настолько он неуловим.

Сколько слов в русском языке?

На этот вопрос, казалось бы, ответить очень просто. Стоит только обратиться к самому авторитетному из современных словарей.

Учёные-лингвисты, создавшие «Большой академический словарь» в 17-ти томах, зафиксировали 131 257 слов. Как мы видим, ими подсчитано каждое слово, но есть небольшая ремарка, способная на порядок изменить конечное число.

1. Языковедами не были учтены на -о , -е , образованные от , например, безмолвно (от прил. безмолвный ), откровенно (от прил. откровенный ).
2. «Большой академический словарь» включает только слова литературного языка, а это значит, что в нём нет диалектной лексики.
3. В словаре вы не увидите (сегодня их принято считать самостоятельными словами), терминов и неологизмов.
4. В языкознании до сих пор нет точного и исчерпывающего определения, что такое слово, и «виноваты» в этом не учёные-языковеды, а чрезвычайная сложность такого явления, как язык. Именно по этой причине учёными были подсчитаны выборочно все сложные прилагательные с первым компонентом , например, двухрублёвый , однодневный , тридцатидневный .

Но даже если взять во внимание и первое, и второе … и четвёртое, сосчитать все слова современного русского языка никто не сможет, поэтому языковеды и лингвисты пришли к единому мнению: язык в количественном отношении неисчислим.

Но несмотря на все богатство и великолепие русского языка, в нём вы не найдете слов, обозначающих следующие чувства, состояния или ощущения:

侘寂 (wabi-sabi, японский) - возможность или даже умение увидеть прекрасное в несовершенстве, например, в отсутствии головы и рук у статуи Ники Самофракийской или в трещине на Царе-Колоколе.

Tartle (шотландский) - паническое состояние, когда вам нужно познакомить с кем-то человека, а вы не можете вспомнить его имени.

Fond de l’air (французский) - «дно воздуха» (дословный перевод). Выражение принято употреблять в следующей ситуации: на улице лето, светит солнце, и вроде бы пора уже легко одеться, но на самом деле жутко холодно, аж до дрожи.

Lagom (шведский) - не слишком много и не слишком мало, а так, чтобы в самый раз. Аналог русского - «точно, как в аптеке» или «тютелька в тютельку», но, правда, у шведов одна языковая единица.

Myötähäpeä (финский) - чувство, знакомое, наверное, каждому: кто-то сделал что-то дурацкое, а стыдно почему-то за это вам.

Iktsuarpok (язык инуитов) - представьте, что вы у себя дома ждёте кого-то в гости. А этот кто-то не идёт и не идёт. И тогда вы не находите себе места - начинаете выглядывать в окно, выбегать на балкон, потом снова - в окно… Как-то так.

Yuputka (язык ульва, индейцев Гондураса и Никарагуа) - ощущение, когда идёшь по лесу, и тебе кажется, что к твоей коже кто-то прикасается, например, призраки.

Cafune (бразильский, португальский) - нежно проводить пальцами по волосам того, кого ты любишь.

Desenrascanco (португальский) - умение выпутаться из сложной ситуации, не имея при этом ни продуманного решения, ни каких-либо возможностей. Самый приблизительный аналог - «родиться в рубашке», но это несколько другое. В русском языке имеется в виду, когда беда прошла стороной.

バックシャン (bakku-shan, японский) - когда барышня со спины кажется привлекательной, а при виде её лица становится страшно. Думаю, здесь лучше всего меня поймут мужчины.

Ilunga (южно-африканское Конго) - человек, который может понять и простить в первый раз, снисходительно отнестись во второй, но в третий раз, если ты его подставишь, - мало не покажется.

Mamihlapinatapai (яганский язык, кочевые племена Огненной Земли) - взгляд, которым люди обмениваются и осознают, что оба хотят одного и того же, но никто не решается начать первым.

Oka (язык ндонга, Нигерия) - если будучи в Нигерии раньше времени объедитесь лягушками, в данном случае, до сезона дождей, то именно это с вами и случится. Oka - затруднённое мочеиспускание. Помните, «Мы лягушками нынче объелись, и у нас животы разболелись!» - тоже, видимо, до сезона дождей лопали.

Kaelling (датский) - видели женщин, которые стоят около песочницы, во дворе, в парке или супермаркете и орут как блаженные на собственных детей? Так вот. Датчане называют их именно так.

Kummerspeck (немецкий) - «бекон горя» (дословный перевод). Обозначает состояние, когда вы начинаете сверх меры есть всё подряд, чтобы заглушить депрессию.

Glaswen (уэльский) - неискренняя улыбка, когда человек улыбается, а ему совсем невесело или, скажем, не до веселья в этот момент.

Koyaanisqatsi (язык индейцев Хопи, США) - «природа, потерявшая баланс и утратившая гармонию» или «стиль жизни, настолько сумасшедший, что это противоречит самой природе». Скажем так: исчерпывающая характеристика жизни современного человека в мегаполисе.

Tingo (паскуальский, Океания) - брать взаймы у друга деньги или вещи, пока у того вообще ничего не останется, кроме голых стен.

Sgiomlaireachd (гэльский, древнейший язык Шотландии) - раздражение, которое вызывают люди, отвлекающие от еды, когда ты безумно голоден.

Nakakahinayang (тагальский, Филиппины) - чувство сожаления, которое испытываешь от того, что не смог воспользоваться ситуацией или предоставленными возможностями, потому что побоялся рискнуть. А у кого-то всё получилось, как надо.

L’esprit d’escalier (французский) - «дух лестницы» (дословный перевод). Чувство, которое испытываешь после разговора, когда была возможность сказать многое, а хорошо сформулировал или вспомнил об этом только сейчас. Одним словом, поздно дошло, что и как нужно было говорить.

Rwhe (язык тсонга, разновидность банту, Южная Африка) - голым в нетрезвом состоянии упасть на полу и заснуть.

חוצפה (chucpe, иврит) - шокирующее, циничное и наглое поведение, которое формально неоспоримо.

Backpfeifengesicht (немецкий) - физиономия, по которой, ой, как чешутся руки заехать. Ближайший аналог в русском языке - «просит кирпича».

눈치 (nunchi, корейский) - искусство быть не backpfeifengesicht, а человеком, вежливым и тактичным. Это тот, кто поймёт настроение собеседника и с уважением его выслушает. Близкий аналог - интеллигент.

P. S. Скрупулезные статистические данные давно известны: в русском языке более полумиллиона слов.

Что если попробовать посчитать, сколько слов в русском языке? Конечно, это задача не из легких, ведь сначала надо определиться, что именно исчислять. Возможно ли учесть всё, что когда-либо было произнесено или написано русским человеком?

Жизнь языка

Устная речь достаточно динамична, и слова имеют определенный жизненный цикл.

Для некоторых он краток, как жизнь бабочки-однодневки (мокроступы, подуха, Ксюшадь…). Другие распускаются, как листья на деревьях, и умирают при смене сезона (конка, брандмейстер, дискета…). Жизнь третьих длится веками - это удивительные долгожители, незаметно сопровождающие множество поколений говорящих (семья, любовь, родина…).

Слишком быстро время чеканит новейшие слова в русском языке, но так же стремительно они утрачиваются, стираются из памяти его носителей.

Как считают слова?

Для того чтобы считать слово «официально» существующим, как правило, его вносят в специальный реестр - словарь. В нем, в специальных статьях, посвященных каждая отдельному понятию, объясняется значение, указываются грамматические признаки, приводятся примеры сочетаемости данного слова русского языка.

Самые первые словари, призванные прояснить ситуацию, были совсем небольшими. Издававшийся с 1789 по 1794 гг. «Словарь Академии Российской» содержит чуть более 42 000 единиц. Академия наук в 1847 г. представила «Словарь церковнославянского и русского языка», содержащий уже около 115 000 лексем.

Наиболее крупным и авторитетным изданием на сегодняшний день является Словарь современного русского литературного языка, третья редакция которого готовится к публикации с 2004 г. (планируется 30 томов). Первая редакция 1965 года состояла из 17 томов, зафиксировавших 131 257 слов. На данный момент издан 23 том, а заявленное общее количество слов, которое будет занесено в словарь - около 150 тысяч. Авторы-составители делают акцент на том, что данный научный труд фиксирует актуальную, живую лексику, таким образом, многие устаревшие пласты из него изымаются (например, советской эпохи).

Кроме классических изданий, занимающихся фиксированием общенародной и преимущественно литературной лексики, существуют интересные тематические словари, которые как раз и «отлавливают» специфические, редкие единицы языка. Эти книги помогают точнее установить статистическую справедливость и подсчитать, сколько слов в русском языке, ведь он очень богат!

Что ускользает из словарей литературного языка?

К сожалению, кодификация - процесс весьма консервативный и длительный, не позволяющий одновременно объять и прошлое, и настоящее время, застывающее в словах, как в формах. Поэтому данные словарей весьма разнятся от реального положения и очень сложно подсчитать, сколько слов в русском языке. В них не включают диалектную, жаргонную, детскую лексику, профессионализмы и многие бранные слова - а их в общей сложности «набегает» на семизначную цифру.

Кроме этого, в словарях не представлены причастия, деепричастия, наречия, формы субъективной оценки, поистине бескрайней областью лексики можно считать числительное (например, пол-яблока, семиногий, одиноко, двадцатикилограммовый…). Многие современные слова в русском языке, произведенные по регулярной модели, также ускользают из словаря, так как их значение прозрачно.

Группы лексики русского языка

Для того чтобы понять, какие единицы не включают в классические нормированные, «причесанные» словари, нужно вообще обозначить группы слов русского языка, которые формируют речевое богатство.

Особенная по своему возникновению в русском языке, иноязычная лексика считается отдельной группой: парфюм (фр. parfum), вояж (фр. voyage), карт-бланш (фр. carte blanche); джаз (англ. jazz), виски (англ. whiskey), футбол (англ. foot - ступня, ball - мяч); ландшафт (нем. Landschaft), бутерброд (нем. Butterbrot), галстук (нем. Halstuch) и т.д.

По отношению к современности и реальной действительности выделяют:

• устаревшие слова - архаизмы и историзмы (вено, кольчуга, боян, онучи, маркитант);
• новейшие слова в русском языке, аббревиатуры (луноход, командарм, НЭП, колхоз, ё-мобиль, йотафон, ЕГЭ, ЖЭК).

Особую группу образуют собственные имена (Роман, Черномырдин, Александр Пушкин, Ялта, Шарик, «Бесстрашный», Токио, Макеевка, «Спартак», «Руслан и Людмила», «Лада Приора», «Русский репортер», «Остров Крым»).

Для общения в узком кругу «посвященных» существует так называемая лексика пассивного запаса языка - она объективно существует, но функционирует на ограниченной территории, среди определенного контингента лиц, в отдельно взятом тексте:

• терминология и специальная научная лексика (девальвация, фотосинтез, идиома, пальпация, палеография, литота, гаплология);
• диалектная лексика (долдонить - повторять одно и то же; балодка - одноручный молот; шухлядка - шкафчик, жерделя - дикий абрикос, батькы - родители);
• жаргонизмы и арготизмы (общак, тырить, чувак, чирик, клевый);
• нецензурная лексика.

Интересное происхождение слов в русском языке отмечают многие исследователи. Так, индивидуальное творческое начало имеют окказионализмы - «слова-метеоры», созданные по случаю: авторские инновации (человечкин - М. Яснов, белохлебосольный - В. Высоцкий, буржуята - В. Маяковский); разговорная лексика (алкаш, бомж, белоленточники); детская лексика (мапа - мама и папа; тушенник - пожарный).

Иноязычные заимствования в русском языке

Наиболее крупной группой новых слов является иноязычная лексика, проникающая в родной язык на протяжении многих веков. Здесь прослеживается некая языковая мода, ощущается веяние дипломатических отношений, политической конъюнктуры, ситуации на рынке товаров и услуг.

Например, в XVIII веке в русский язык в основном проникали немецкие и голландские слова. Так, многие мореходные термины были заимствованы благодаря активной созидательной деятельности государя Петра I: рейд, флот, верфь, гавань, дрейф, вымпел, матрос, лоцман, флаг и т.д. Благодаря развитию военного ведомства во время правления великих Петра I и Екатерины II лексический запас русского языка пополнили германизмы военной направленности: атака, лагерь, штаб, ефрейтор, офицер, мундир.

XIX век - период так называемой галломании и борьбы с нею. Французский язык и культура покорили дворянские круги. Элита говорила по-французски даже лучше, чем на языке предков! Целый слой лексики закрепился благодаря этой языковой моде: шарм (charme), визитер (visiteur), кавалер (cavalier), гувернер (gouverneur), реверанс (révérence), комплимент (compliment). Появились удивительные слова-гибриды, основы которых были иноязычного происхождения, а аффиксы - из русского языка: манкировать (от manquer - не явиться, отсутствовать), баллотироваться (от balloter - избирать по баллам), муссировать (от mousser, букв. «пениться» - увеличивать, раздувать слухи), кокотка (от cocote, букв. курочка - женщина легкого поведения, содержанка), жуировать (от jouir - наслаждаться, жить беззаботно).

Интересно, что любовь к иностранной лексике объясняется мнением о престижности такого именования некоторого события или предмета и особой иноязычной благозвучностью: фото на пленэре (от фр. plein air - на природе, в естественных условиях), пойти на променад (от фр. promenade - прогулка по городу), ночное рандеву (от фр. rendez-vous - свидание).

Слова-неологизмы в языке XX века

Неологизмы - слова, впервые появившиеся в литературном языке отдельно взятого периода, новые лексические элементы. Естественные изменения в жизни общества, научно-технические решения, социально-политическая обстановка в стране - все это значимые движущие силы для обновления словарного фонда.

Например, значительные социальные потрясения, затронувшие общество в XX веке, породили несколько волн неологизации. После революции 1917 года старый мир с его чуждыми понятиями исчез, и был создан так называемый новояз со своими ликбезами, нэпманами, наркоматами, парторгами, ЗАГСами, НКВД и т.д.

Начиная со второй половины XX века научный прогресс способствовал образованию «технических» неологизмов: космодром, луноход, аэрофотосъемка, видеофестиваль, медиатека, бронежилет.

Имя существительное в русском языке постперестроечного периода характеризуется языковой раскрепощенностью, когда произошло смешение групп лексики, в частности, проникновение жаргона в разговорную речь: беспредел, рэкет, герыч.

Формой речевой экономии являются аббревиатуры и сложносокращенные слова, их тоже можно отнести к неолексике: совбез, МРОТ, НДС, гордума. Активнее всего неологизмы образуются вследствие социальных сдвигов и взрывов: прихватизация, Фашингтон.

Проблема "американизации" русского языка

В XX веке, и особенно в начале XXI, активно себя проявляет английский язык, претендующий на звание интернационального.

Компьютеризация, вал новых развлечений и увлечений, влияние интернета, появление новейшей техники и электроники породили нашествие неологизмов. Некоторые из них безэквивалентны (пейджер, дайвер, андеграунд, коучинг, квадроцикл, рейтинг), другие дублируют уже существующие слова русского языка (гаджет - устройство, капкейк - пирожное, геликоптер - вертолет).

Заимствованная лексика в системе русского языка вынуждена подстраиваться, обрастать русскими аффиксами: смайлик, фолловить, лайкнуть, инфляционизм, инженеринг, паркомат (автомат для оплаты парковки). Однако избыточное число иноязычных вкраплений в речь делает ее безобразной: "Хипстеры сделали каминг-аут из коворкинга, потягивая смузи и обсуждая новые стартапы и отставку Сергея Капкова с должности главы департамента культуры Москвы…" (Е. Холмогоров).

Знак "бесконечность"

Абсолютно все слова русского языка сосчитать невозможно, ведь он ни дня не остается неизменным, как и любая развивающаяся система. Отдельные слова выходят из общего употребления, приобретают и, наоборот, утрачивают некоторые оттенки значения, появляются неологизмы и новообразования.

Зафиксировать большинство таких фактов физически не представляется возможным, ведь это плавный процесс, состоящий из множества дискретных моментов. Итак, можно утверждать, что язык в количественном плане безграничен, а его единицы неисчислимы. Верный ответ на вопрос «Сколько слов в русском языке?» может быть только один - «Бесконечное число».